Отто Гофман - Опасности диких стран Страница 70

— Гельгештад никогда не откажет, как только писец посватается за его дочь, — продолжал Клаус Горнеманн. — Ильда же не может колебаться, потому что такая партия делает честь; ни одна девушка Финмаркена не стала бы раздумывать. Притом, дети в этой стране привыкли беспрекословно повиноваться воле родителей. Взвесьте все это, и вы иначе будете судить об Ильде.

На другой день наши путешественники, ставшие такими друзьями, несмотря на различие возраста, расстались. Клаус Горнеманн обещал снова побывать в гаарде Эренес через месяц.

Глава четвертая

У БАЛЬСФИОРДА. АФРАЙЯ И МОРТУНО

Генрих Стуре беспрепятственно достиг Лин-генфиорда и был принят в доме Гельгештада с прежней лаской. Сам купец встретил его у самой ограды.

— Ну-у, — сказал он после первого приветствия, — я хорошо воспользовался несколькими днями вашего отсутствия и порядком поработал для вас. Я нанял дюжину плотников и рабочих, которые теперь же начнут рубить деревья и приготовлять их для постройки вашего дома. Постройку эту следует начать еще в середине лета. Я думаю, на будущей неделе мы предпримем наше путешествие к Бальсфиорду, к прекрасному Бальсфиорду и там, в силу вашего королевского указа, вступим во владение землей. Увидите, господин Стуре, что это за местечко, оно, наверное, понравится вам. — Ну-у! Я больше ничего не скажу.

Он повернулся и указал на свою самую новую и самую большую яхту, которая стояла у амбара и, по-видимому, была тяжело нагружена.

— Посмотрите, — продолжал он, — судно это до палубы наполнено самым чистым, самым прозрачным тресковым жиром; нынче я надеюсь быть первым на месте и продать товар по хорошей цене.

Яхта должна была немедленно отправиться в Берген, как только они возвратятся из Бальсфиорда; по дороге они заедут на Лофодены, чтобы взглянуть на сушильни. Гельгештад пригласил Стуре сопровождать его в этом путешествии, чтобы самому позаботиться о своей рыбе и ознакомиться в Бергене с торговлею в больших размерах.

— Тогда ваше ученичество кончится, — сказал купец на пути к дому, — и вы будете в состоянии сами о себе заботиться.

Теплой погодой спешили воспользоваться, и уже на второе утро по приезде молодого поселенца предприняли поездку к Бальсфиорду. Нужно было кое-что приготовить из провизии на два дня; навьючили двух здоровых лошадей посудой и припасами.

Кроме Гельгештада и Стуре участвовали еще в поездке Олаф Вейганд и Павел Петерсен; оба они просили доставить им это удовольствие: Густав остался оберегать дом.

Рано утром маленький караван приготовился к переходу через высокий фиельд, разделяющий Уласфиорд от Бальсфиорда. С лошадьми были два проводника. Гельгештад, в кожаной куртке, с длинной, остроконечной палкой в руке, шел впереди, молодые люди с ружьями и ягташами следовали за ним. Небо было синее и ясное; скалы Кильписа блестели в утренних лучах солнца. Освещаемые этими лучами мало-помалу они взобрались на высокий фиельд и наконец достигли после долгого и затруднительного перехода берегов Уласфиорда, простиравшего внизу под ними свои прекрасные зеркальные воды.

Здесь общество весело позавтракало, но Гельгештад не дал долго отдыхать и советовал спешить, чтобы еще до наступления ночи достигнуть Бальсфиорда. Перед путешественниками лежал еще один крутой хребет, через который надо было перебраться; вершины его были покрыты глубоким снегом. Бодро взобрались они на самый гребень крутого снежного хребта, что стоило им не малых усилий; но наверху на уставших путников пахнуло более мягким воздухом с Бальсфиорда, который виднелся как прозрачное зеркало между зеленеющими берегами. Блестящие, пенящиеся ручьи, точно молочные, падали из расщелин, высокие деревья окаймляли южный берег залива, в глубине которого с шумом выливалась в море Бальсэльф из своей долины. Лес перемежался с потоками и маленькими участками лугов, а вдали, на востоке и на севере неизмеримые белоснежные линии лапландских Альп смешивались с облаками.

Наконец достигли наскоро сколоченной избушки у глубокой бухты фиорда. Там путешественники увидели множество срубленных древесных стволов, уже очищенных от сучьев. Дюжина коренастых людей мало-помалу подходили и радостно здоровались с посетителями. Пока развьючивали лошадей и развязывали корзины с провизией, Стуре выслушивал от-четщ рабочих.

Все были довольны; никто им не помешал, и только раз медведь подошел ночью к самой избушке, но при первом шуме он опять убрался в лес. Путешественники устали и скоро разбрелись по простым койкам, намереваясь на следующий день, не торопясь, осмотреть окрестности.

Утреннее солнце осветило своим красным светом высокие снежные поляны и согнало туман из леса и долины. Путешественники позавтракали и пошли на берег фиорда. Воздух был резок и свеж, природа величественна, и на сердце у Стуре стало легко и весело. Он впервые испытал счастие бродить с ружьем в руке, лицом к лицу с лесом, не чувствуя над собой ничьей чужой воли.

Лес, покрывавший долину бурной Вальс-эльф, был северный девственный лес; в него редко проникала человеческая нога, и еще никогда не касался топор. Тысячелетие тому назад здесь росли гигантские горные сосны, которые сгнили и мало-помалу образовали плодородную почву. Стуре никогда еще не видал чудес северного горного потока; здесь же Вальс-эльф представляла их во всей красоте и великолепии: она то блестела прекрасной синевой своих вод между глетчерами, то укутанная инеем и снегом падала в пропасть, откуда высоко вздымалось целое облако водяной пыли. Генрих едва мог оторваться от этой живописной картины и последовать за своими товарищами, которые обращали внимание совсем на иное. Петерсен и Стуре углубились в долину, а Гельгештад с Олафом взобрались на вершину, чтобы поискать такую точку, с которой можно было обозреть всю область. Северный землевладелец мало имел способностей к купеческому делу, по крайней мере такого мнения был о нем его старый спутник, так как Олаф никак не мог себе уяснить практической пользы этих лесных богатств. Он указывал на трудности и на значительные издержки, с которыми сопряжена будет рубка деревьев и отправка их к фиорду; ему казалось, что всегда будет дешевле привозить дрова с юга. Гельгештад молча слушал его, время от времени постукивая своею большою палкою по самым могучим стволам.

— Ты принадлежишь к тем, — сказал он наконец, — которые верят только тому, что видят; но я уверен, Олаф, что ровно через год у Бальсфиорда будут стоять яхты, нагруженные досками и бревнами, и повезут их в Норвегию и даже в Голландию.

— Может быть вы и дальновиднее меня, — возразил Олаф, качая головой, — но, наверное, надо употребить много денег и трудов, чтобы осуществить ваши планы. Всего же менее может мечтать о таких великих трудных спекуляциях этот датский господин: где же он найдет такого дурака, кто бы ссудил его такой значительною суммою?