Марк Гроссман - Веселое горе — любовь. Страница 127

Капитан, прочитав записку, сброшенную летчиком, передает ее Авдею Егорычу.

В бумажке сказано, что из Мурманска на помощь «Медузе» вышли быстроходные суда. Ниже прыгающими буквами добавлено: «Добро!». Летчик, конечно, увидел, что «Медуза» не одна.

— Вот это хорошо, — пощипывая усы, говорит боцман. — Мы их на полпути встретим и перегрузим соль и тару. Пусть везут их «Глобусу» и «Сигналу». Там заждались нас, верно.

Взяв на буксир «Медузу», траулер разворачивается и тихим ходом идет на юг.

...Боцман Авдей Егорыч сидит у себя в каюте и кормит с руки Мотку-губу и Метель.

Всем кажется, что Авдей Егорыч думает сейчас только об этих птицах и гордится ими. А на самом деле — все мысли боцмана летят к голубятне из просмоленных досок, где отдыхает теперь после тяжкой дороги молодчина Утес. «Не подвел старика, — думает боцман. — Не сбился. Рыбочка ты моя!».

Рядом со старым моряком стоят Ванька Леший, Евсей и Чжу, а Федька Гремячев ругается в коридорчике потому, что ему некуда втереться. Будто сочувствуя Федьке, у его ног мяукает, выгибая спину дугой, Нептун.

Капитан Фрол Нилыч посмеивается и успокаивает Гремячева.

— Радист просит показать ему голубку, — говорит Фрол Нилыч. — Вот тогда и ты наглядишься, Федор. А приедем — и на Утеса налюбуешься...

И боцман, слыша эти слова, улыбается скупой улыбкой человека, немало повидавшего на своем веку.

МОЙ ДРУГ НАДЕЖДА

Еще издалека я заметил ее на голубинке. Мальчишки, завсегдатаи базара, сказали: это Надя Беленькая.

Стройная и красивая, с двумя светло-русыми косами, спокойно лежавшими на спине, она переходила от одного садка к другому. Внимательно вглядывалась в птиц, задавала вопросы, слушала до конца ответы и шла дальше.

— Ей, видать, павлин нужен, — усмехнулся маленький мальчишка с красным голубиным пером в волосах. — Только она не знает, какой это — павлин.

— Знаю — какой павлин, — не поворачивая головы, сказала Надя. — Он на тебя похож. Только умнее.

Мальчишка будто споткнулся. Переминаясь с ноги на ногу, смотрел вслед этой странной девочке — и совсем не злость поднималась в его душе. Это — девчонка! Такую, чай, не зазорно принять и в свою компанию.

Я стоял у одного из садков и присматривался к мраморному — по третьей весне — почтарю, когда Надя остановилась возле соседнего продавца.

Продавец был маленький старичок, весь белый, как перезревший подорожник. Он, моргая, поглядел на Беленькую, сухие губы его расплылись в добрую улыбку, и он торопливо нагнулся к садку, доставая птиц.

— Не нужно, дедушка, — остановила его Надя. — Мне и так хорошо видно, каковы голуби.

Старичок согласно закивал головой, затоптался на месте, желая прийтись по душе этой юной и милой покупательнице.

— Каких же тебе голубков надо? — прошелестел он губами.

— Обычных, дедушка. Я бы взяла пару почтовиков. Да и декоративные нужны. Желтые, сизые тоже.

— Есть желтые, есть! — заторопился продавец, шаря в садке и подавая Наде двух ярко-желтых птиц, в белых «сапожках» и с белыми «усами»[51].

Девочка неторопливо осмотрела голубей и, даже не взглянув на мальчишек, обступивших ее плотной стенкой, положила птиц в плетенку.

— Сколько денег, дедушка?

Старик обнажил в улыбке пустые розовые десны:

— Для всех прочих — пять. А тебе — половина.

Надя покраснела, растерянно взглянула на старика и не нашлась, что ответить.

— Зачем же — половина? — сказала она, наконец, смущенно. — Вы все возьмите. Мне мама на именины семь рублей дала.

— Ну, славно — семь рублей! — бормотал дедушка, принимая от девочки деньги. — Вот тебе как раз четыре с половиной и останется на почтовиков. Забирай с богом...

Они еще добрых полчаса уговаривали друг друга, и мальчишек вконец поразил этот неслыханный торг.

Но вот Наденька простилась со стариком и быстрой походкой пошла по рядам. Она искала почтарей.

Я догнал Беленькую у трамвайной остановки. Спросил:

— Много ли птицы дома?

— Семь пар. С этими — девять,

— Давно держишь?

— С десяти лет.

— А всего тебе?

— Шестнадцать. Два дня назад исполнилось.

— А зачем тебе голуби?

Вопрос этот смущает и взрослых птицелюбов. Надя пожала плечами:

— Затем же, зачем и вам.

— А ты знаешь меня?

— Вы через два квартала живете. Восемь пар на балконе.

Пришла моя очередь отвечать на ее вопросы.

Она полюбопытствовала:

— А отчего у вас много дешевой птицы? Могли б и получше держать.

— Мне это не годится, Надя. Мне нужны такие, как у всех. И хорошие, и плохие, и средние. Одни редкие — скучно.

— Это верно, — подумав, согласилась она. — Когда только редкие — на зверинец похоже.

Я пригласил Беленькую наведаться ко мне в следующее воскресенье.

— Хорошо, — сказала она. — Только вы тоже потом ко мне придете.

Настало воскресенье. Я все утре хлопотал у печки, сочиняя разные блюда повкуснее чтобы попотчевать гостью

Мои дочери похаживали возле меня и, сгорая от нетерпения, выуживали сведения о Надюше

Старшая дочь считала себя совершенно взрослым человеком и, может быть, поэтому относила голубятников к последнему разряду шалопаев. Здесь она опиралась на авторитет матери

Младшая, наоборот, безбрежно радовалась всякой живности и зачисляла в свои единомышленники даже владельцев майских жуков и неподросших лягушек,

— Так ты говоришь отличница? — спрашивала Ольга.

— Первая ученица класса.

Леночка толкалась у печки и верещала:

— А она красивая? А у ней куклы есть? А как это — голубиные усы?

Кот да раздался звонок, обе дочери кинулись к двери. Пока младшая впускала гостью, Ольга поправила прическу и протянула руку Беленькой:

— Здравствуй, Надя. Мы тебя ждем

Леночка приплясывала возле Надюши и сыпала словечками:

— Ты — отличница. Нам папа сказал. И голуби есть. А ты хорошая?

Останавливать Леночку было уже поздно. Я только сказал ей:

— Не мешайся. Катись колбаской.

Леночка, когда хочет, умеет точно выполнять приказы. Выслушав мои слова, она шлепнулась на пол и покатилась — с живота на спину, со спины на живот, с живота на спину. Чтоб никто не спутался, она пояснила:

— Качусь колбаской.

Надя сначала изумленно подняла брови, потом рассмеялась:

— Давай дружить.

Младшая дочь потащила гостью на балкон, показала ей голубей и сообщила, кого как зовут. Потом принесла полную охапку кукол и стала их рассаживать в гнезда, поясняя, что это царевичи и царевны и что они очень дружны с птицами.