Михаил Кречмар - Мохнатый бог Страница 13

Медведь громко шлёпает лапами по мелководью, фыркает, плещется и иногда глухо, утробно рычит. О том, что он делает, мне приходится только догадываться. К счастью, мне не раз приходилось видеть эту картину в более светлое время. Медведь растопыренными когтями прижимает рыбу ко дну, цепляет её и выкидывает на берег.

Вся рыбалка в целом занимает не более пятнадцати минут. Наконец зверь выходит на берег и шумно отряхивается, словно охотничий пёс, вернувшийся с уткой к хозяину. Затем он бродит по берегу ещё минут пять, собирая улов пастью, и с треском скрывается в кустах. Встреча с большим зверем — как встреча с прошлым человечества.

Медведь комфортнее чувствует себя всё-таки в сумерках. Это позволяет ему использовать качества, которые развиты у него лучше всего. Качеств этих два: обоняние и слух. На своё зрение медведь особенно не полагается. Причём чем крупнее медведь, тем больше он ценит ночную мглу и тем меньше старается он шевелиться средь бела дня. Медведи маленькие и медведицы с медвежатами более беспечны.

Принято считать, что сумеречный и ночной образ жизни выработался у бурых медведей не сам по себе, а под гнётом всяких неприятных обстоятельств. А самым неприятным из всех возможных обстоятельств является для медведя близкое соседство с человеком. Ибо так уж повелось, что человек при виде бурого медведя предпочитал пускать в него пулю. А понятно, что посветлу это делать не в пример удобнее, нежели в сумерках. Как показали наблюдения, сделанные в тех местах, где медведей не стреляли уже долгое время, например на Кроноцком полуострове Камчатки и на полуострове Тайгонос Охотского побережья, медведи там одинаково активны в любое время суток.

В принципе медведи Восточной России являются по своему образу жизни и повадкам достаточно типичными представителями медвежьего племени — угрюмыми, одинокими опасными лесными отшельниками.

Однако на территории Северо-Востока есть уникальная группа медведей, которая обитает в тундрах Восточной Чукотки.

Чем же она может быть примечательна?

Ну, во-первых, общественное мнение единодушно в том, что медведь является типичным таёжным зверем и в тундру заходит временами и ненадолго. Медведи же Чукотки в тундре рождаются, живут и умирают. Может быть, это потомки тех медведей, которые тридцать тысяч лет назад через Берингийский мост (сушу, которая располагалась на месте современного Берингова пролива. — М. К.) перешли на Североамериканский континент, а значит, являются реликтовыми родственниками американских гризли. Кто знает? Очевидно одно — медведи Чукотки невелики размером, цветом посветлее своих колымских и камчатских соседей, миролюбивы и одновременно с этим — более плотоядны. В их рационе гораздо больше животной пищи, чем в питании каких-либо других медведей мира (кроме, разумеется, белого).

Мне приходилось изучать экологию тундрового медведя Чукотки на Анадырском нагорье, в окрестностях озера Эльгыгытгын, в бассейне реки Амгуэма и в приморских тундрах Восточной Чукотки.

Основной весенней пищей бурых медведей Анадырского нагорья является северный олень. Это происходит за счёт того, что в окрестностях озера Эльгыгытгын находится родильный дом диких северных оленей Чукотки. О том, как это происходит, я расскажу поподробнее в другом месте, но всё же сейчас замечу, что речь идёт совсем не о добыче взрослых здоровых животных. Основной добычей медведей служат маленькие беспомощные оленьи детёныши.

Правда, пытаясь как можно полнее использовать скудный ресурс чукотской тундры, отдельные медведи становятся весьма активными хищниками. Так, самец умеренных размеров на Чукотском нагорье в верховьях реки с варварским названием Чаантальвевергин приспособился добывать столь крупного и осторожного зверя, как снежный баран. В конечном итоге я обнаружил остатки шести животных, добытых этим мастером охоты. Для ловли баранов он разработал собственную (и весьма остроумную) схему нападений, которая, похоже, действовала безошибочно.

Он подстерегал баранов в том месте, где тропа перегибается через плечо отрога или сопки — в том месте, где они выходят с крутого склона на гребень, и поэтому очень ограничены в манёвре.

Хитрый медведь залегал в метре от того места, через которое должен был пройти баран, поднимающийся на отрог. Как только голова зверя показывалась из-за перегиба, он бросался на него с расстояния трёх-пяти метров.

Развернуться на месте, тем более на крутом горном склоне, не может даже такой быстрый и вёрткий зверь, как снежный баран. И поэтому медведь практически гарантированно успевал завалить и убить хотя бы одного толсторога из стада.

Есть ещё один зверёк, который является основой благосостояния бурого медведя в тундре, — это евражка, американский длиннохвостый суслик.

Медведь, раскапывающий сусликовую нору. Аляска, Денали-парк.

Ловля сусликов, а точнее выкапывание их из нор в тундрах Чукотки и Аляски, — неотъемлемая часть медвежьей жизни. Именно благодаря сусликам тундровые медведи могут пережить самое трудное время — весеннее. Собственно говоря, медведи и заселяют тундровую зону что на нашем, что на американском берегу Берингова пролива только в тех районах, где её населяют евражки.

А медведи на берегу Берингова моря нашли другой, более внушительный источник питания. И в этом им, как уже не раз бывало, помог человек.

Именно человек (а точнее — охотники зверосовхозов) ежегодно теряет в море несчётное количество убитых морских животных — нерп, лахтаков, моржей.

Я попытаюсь сейчас нарисовать картину моржового промысла у чукотских берегов не изящным пером романтика, а скорее едкой тушью скептика, и вы поймёте, что является манной небесной бурых медведей Восточной Чукотки.

На моржовый промысел из села Н. выходят два вельбота. В двух вельботах четыре самозарядных карабина и два десятка здоровенных чукчей. Чукчи стригут раскосыми глазами всю поверхность моря, засекая каждый тёмный предмет на его поверхности. Если этот тёмный предмет оказывается головой моржа или тюленя, четыре карабина немедленно начинают плеваться в него свинцом.

Если чукчам сегодня везёт, то они не убивают моржа, а только ранят. И зверь, словно гигантская гусеница, начинает биться в волнах в ожидании смерти. Но чукчи слишком практичны, чтобы убивать его сразу.

У них в вельботе приготовлены заточенные штыри из арматурного железа с зазубринами на конце. К ним привязаны огромные — в метр диаметром — поплавки от японского невода, сорванные штормом и прибившиеся к нашему берегу. Когда-то давным-давно этот прибор