Синие дали - Александр Павлович Беляев Страница 20

Желна обежала вокруг Буркета, но так и не подошла к нему ближе, хотя Буркет и не проявлял никаких признаков враждебности.

— Еще молода твоя Желна. Толку не будет, снимай, — распорядился председатель и назвал следующую фамилию.

Парень сконфуженно улыбнулся, взял Желну на поводок и подошел вместе с ней к председателю.

— Еще бы разок попробовать, Иван Спиридоныч, — попросил он. — В паре с кем-нибудь.

— Пожалуйста. Оплачивай выход. В самом конце запишу, — нараспев протянул председатель. — Народу-то, вишь, сколько?

Парень без разговора достал деньги и протянул председателю несколько бумажек. В этот момент на поляне появилась очередная пара. Сухонький старичок пытался натравить на Буркета красивую черную, с белой метиной на груди, лайку по кличке Гул. Лайка бегала вокруг Буркета, а Буркет лениво поворачивал следом за ней голову. Потом ему, очевидно, это надоело. Он лег на спину и под общий хохот собравшихся начал кататься по траве.

Гул испугался и, поджав хвост, убежал прочь, Старик, чертыхаясь, погнался за ним.

— Стой! Куда тебя понесло! — кричал он.

Охотники гоготали. Председатель смеялся вместе со всеми. Петька тоже, перестав бояться, от души хохотал над стариком. Затея Алмазова начала ему нравиться.

После Гула на притраву выводили Урчу, Лину, Баяна и еще десятка полтора черных, рыжих, белых и серых собак. Они с лаем носились вокруг медведя, подбегали к нему почти вплотную, ловко отскакивали назад, хрипели, визжали, снова со злобой наскакивали на него и, не осмелившись вцепиться ему в бок, как на пружинах, отпрыгивали прочь, едва Буркет поворачивался в их сторону. Медведь не гонялся за ними. И кажется, по-настоящему еще ни разу не разозлился ни на назойливых псов, ни на людей, старавшихся расшевелить его в этой непонятной для него игре.

Время между тем подошло к вечеру. Под деревья заползла синяя тень сумерек.

— Ну-ка, давайте напоследок пропустим чемпиона, — ни к кому не обращаясь, предложил председатель и громко позвал: — Трюхин, Петр Николаевич! Выводи-ка свою!

Худощавый, небритый, с острым, как пика, носом охотник неторопливой походкой отошел к кустам и скоро вернулся оттуда с широкогрудой пепельно-серой лайкой по кличке Лада. Лайка была настолько хороша, что Петька невольно залюбовался ею. Она появилась на поляне без голоса, спокойно позволила снять с себя ошейник, и только после этого на холке у нее вздыбилась шерсть. Секунду Лада стояла, разглядывая медведя, потом, как птица, метнулась к нему за спину. И тут случилось неожиданное. Буркет неистово рявкнул и подскочил. По бурой шерсти его правой задней лапы поползла тонкая струйка крови. Он бросился на Ладу, но та, проворно увернувшись, вцепилась ему в левый бок. И пошло, и пошло…

У Петьки захватило дух. Игра стала страшной. Юркая, неуловимая, как всплеск, Лада рвала огромного, могучего Буркета. На зеленой траве поляны тут и там забурели клочья рыжей шерсти. Буркет ревел. Вставал на дыбы. Прыгал на лайку, стараясь ударить ее лапой. Но Лада ловко увертывалась. Она крутилась вокруг Буркета, как смерч, злобно хватая его до тех пор, пока Буркет в бессильной ярости не сел на траву. Только таким путем удалось ему защитить свои гачи от беспощадных клыков собаки.

— Уберите! Уберите ее! — чуть не закричал Петька. Но, увидев возбужденные, веселые лица людей, осекся. Ему вспомнилось, что так же весело смеется публика в цирке, когда на манеже с воздушной легкостью выполняются тяжелые, очень тяжелые номера. Петьке на минуту стало страшно. Он почувствовал вдруг себя совсем одиноким в этом далеком глухом лесу.

— Вот это работа! — довольно приговаривал председатель. — Диплом первой степени обеспечен без разговора. Снимай, хватит…

Трюхин призывно свистнул. Но Лада даже не обернулась. Трюхин позвал ее еще раз. Собака отбежала от него в сторону. Тогда он попытался схватить ее за загривок, но она, вывернувшись, снова бросилась на Буркета. В дело пришлось вмешаться Алмазову. Он взял Буркета за цепь и потащил его вдоль каната. Лада рванулась следом за зверем и попала в руки хозяина.

— Понравилось? — спросил Петьку председатель.

— Гадина эта ваша Лада. Серая гадина, — зло ответил Петька.

Председатель засмеялся добрым раскатистым басом и подозвал хозяина Желны.

— Вот это работа! Сатанинская порода, — многозначительно проговорил он. — С такой собакой никакой зверь не страшен.

— И Желна будет работать, Иван Спиридоныч, — попытался защитить свою лайку парень. Но председатель в ответ безнадежно махнул рукой.

— Ее только поднатаскать надо, — убежденно отстаивал парень Желну. — Вот бы их на пару спустить.

— Одно толку не будет, — буркнул председатель. — А вот увидишь, — не сдавался парень. — Ведь Желне чего? Ей злобности не хватает.

— Ладно. Завтра посмотрим, — согласился председатель. — На пару, так на пару. Завтра самых вязких собак на притраву выведем. С утра начнем. А на сегодня шабаш, поздно уже, — скомандовал он.

Петька облегченно вздохнул. Алмазов дал Буркету несколько кусков сахару и увел его с поляны. Потом медведя посадили в вольеру, и все пошли ужинать в просторную избу охотничьего хозяйства.

За столом разговоры велись только вокруг завтрашнего дня. Спорили о будущем чемпионе. Называли Ладу и еще двух незнакомых Петьке собак, из-под которых на охотах не раз брали и медведей, и сохатых, и другую всякую всячину.

Петька пил чай молча. Он все еще никак не мог забыть отчаянный рев Буркета и, слушая разговоры о том, что ждет медведя утром, невольно ежился от страха.

Когда выпили третий самовар, хозяин пригласил гостей отдохнуть. Алмазова и председателя уложили на кроватях. Всем остальным постелили на полу. Петька натаскал под стол сена и лег там, укрывшись хозяйским плащом.

Скоро изба наполнилась храпом. Петька тоже уснул. И сразу же услышал басовитый голос председателя: «Пускай чемпионов! По два! По три! Уж они-то покажут работу!» Председатель засмеялся жутковатым смехом и протянул Алмазову пачку денег. Алмазов повертел бумажки в руках и начал разбрасывать их в разные стороны. И всюду из-за кустов, куда они падали, выскакивали мохнатые чудовища и с лаем бросались на Буркета. «Чемпионы! Чемпионы!» — в один голос закричали Алмазов и председатель. Петька вздрогнул и проснулся В окно лился серебряный свет… Спокойное дыхание спящих прерывалось густым храпом.

«Утром Буркета опять будут мучить, — подумал Петька, и вдруг его осенила догадка: — А что, если?..» Он испугался собственной мысли и с головой забился под плащ. Но скоро снова высунулся наружу. Горячее желание помочь косматому другу победило страх. Петька вылез из-под стола и, осторожно ступая босыми ногами, вышел на улицу. Его никто не заметил. Он шмыгнул в тень дома и вдоль тына пробрался к вольере.

— Буркет! — позвал он чуть слышно.

Медведь вперевалку подошел к сетчатой