Эрик Бутаков - Вокруг Байкала за 73 дня Страница 21

– В древние времена с того берега Байкала – говорил Мэлс – плыли лошади. Но доплыл до этого берега только один конь – Марта. Но вода была настолько холодная, что, когда тот вышел на берег, у него отвалились копыта. Теперь то место, куда приплыл конь, называют Марта.

– Занятная история. Главное в неё можно верить, после всех твоих рассказов о Бурхане. – Мне нравился Мэлс – сильный, уверенный, хитрый.

Далеко за полночь, жутко раскочегарив печь, в жаре и духоте мы вчетвером спали на ровном полу.

21.05.92

Утро, больные бараны. Тажеранская степь. Дохлые животные. Жара, клещи, цикады, горячие ветра, вонь. Разбитый летник, водопой, перекус. Приморский хребет, тракт на МРС. Местные жители. Воспоминания. Турбаза «Маломорская». Встреча с завхозом, наше новое жильё – вагончик

Грохот, который устроили наши соседи, вернувшись с рыбалки, разбудил бы покойника. Доброе утро!

Снова рыба и творог на завтрак – это слишком. Мы – только чай. И на воздух. Запах речной добычи и неубранный стол вечерних бесед в маленькой душной коморке гонит нас в степь. До МРС километров 45. Сегодня нам их нужно пройти. Так не будем же время терять. Поблагодарив за гостеприимство Сократа и рыбаков за уху, сделав пару снимков на память у места ночевки и поздравив отца Сократа с днем рождения, мы собрались было уходить, как вдруг за изгородью увидели огромных баранов. Всё бы ничего, но у этих огромных баранов были огромные гнилые копыта длинною сантиметров тридцать и загнутые полукругом. Бедные животные не могли передвигаться нормально – они ползли на коленях.

– Что это, Сократ?

– Болеют. Вот уже второй год. Отец всю жизнь пастухом работает, но такого не видел. Раньше не было.

– Вылечить-то их можно? – было жалко смотреть на мучения животных.

– Не знаю. Ветеринар смотрел – ничего не сказал. – Сократ пожимал плечами. – Резать будем…

– Не боишься больное мясо есть? Вдруг ногти попрут, – моя глупая шутка.

Помявшись ещё немного у изгороди, мы попрощались. «Ты знал, что воду для ухи Сократ в реке набирал?» – очень кстати задал Володя вопрос. Я не знал и даже знать не хотел.

До моста через реку мы шли сквозь душное утро, а на слоеных прибрежных склонах паслись здоровые овцы, провожая нас печальными глазами. За рекой их ферма. За рекой начинается степь.

Одиноко стоящее хрупкое деревце на берегу реки у пригорка, на который взбегала дорога, казалось единственным и последним насаждением. Почему-то оно бросилось в глаза, и попало в объектив. Я предположить не мог, что оно действительно последнее на десятки километров вперед, что я буду помнить его до сего дня. И были на то основания.

Стоило подняться, вслед за дорогой, на холм, как тут же мы наткнулись на яму, полную трупов гниющих баранов. Они даже не были присыпаны землёй. Тучи зелёных жирных мух выли заупокойную над гнойною грудою тел. Смрад адской канавы преследовал нас на протяжении всего пути. Потому что на протяжении всего пути, то тут, то там мы натыкались на подобные ямы или одинокие трупы животных, порой с тросами на шее (машиной тащили). Господи! Какой экотуризм? Какой Гринпис? Это клуб любителей тухлого мяса! Противно. Жутко. Мерзко. Хочется срыгнуть.

Марево. Белое блюдо Светила. Дорога, тягучая как горячий пластмасс. Бесконечная, нудная, душная. Однородный пейзаж. Горизонт, сколько не шагай, не приближается. В любой стороне утомленное стадо, соленое озеро, черный остов разбитых строений, рёбра столбов, жухлые травы и редкие одинокие камни. Жажда. Клещи. Горячие ветры. Сводящий с ума, треск саранчи. И вонь!

Ясное дело, я размышлял о баранах. Бедные и счастливые животные. Они не знают, что такое старость. Они не умирают. Они рождены, чтобы погибнуть. Глупые, они даже не понимает, когда их тащат на шашлык. Именно поэтому баранина имеет особый вкус – адреналина в крови практически нет, так как нет боязни смерти. Коровы и свиньи чувствуют приближение смерти. Начинают орать и вырываться. Покорный же ягнёнок нежно смотрит в глаза, когда ему надрезают грудину и вырывают рукою сердце. Фу! Хорошо, что нас вчера кормили рыбой.

Интересно устроена жизнь: всего лишь пять дней назад на перевале мы тряслись от холода по колено в снегу, разгребали колючие льдины Байкала, набирая воды в котелок, сырая одежда липла и тлела, мокрые ноги синели от мёрзлой резины сапог. Сегодня – пекло, жажда и треск рассохшихся губ.

Стоило нам появиться маленькой точкой на вершине холма, копчёный хозяин огромной отары, усадив малолетних детей позади себя на круп лошади, ускакал в направление долговечности. Бинокль приближает горизонты и видно практически всё. Милое поселение, пережившее бомбардировку, встретило нас висячими замками и орущими в стойле овнами. Насос, торчащий из земли с пересохшими желобами поилок, казалось, навеки заржавел. Любопытно – попробовали качнуть. О, чудо! Чистая, холодная вода брызнула толстой струёй из чрева планеты. Сопя от удовольствия, мы пили и плескались, как дети. Потом пустили воду по желобам. Токая друг друга, овцы бросились пить. Бедолаги. Какого хрена, так мучить животных? Лень покачать насос? Уроды, ей Богу. Пейте, пейте – быть может не ляжете в яму у пыльной дороги.

Соорудив на скорую руку обед, не разжигая костра, перекусили. Прикинули по карте наше местоположение. Выходило – летник «Арка». Значить, если сворачиваем влево, выходим на тракт Еланцы – МРС. С вершины холма скорее всего мы увидим дорогу. Пошли на холм.

С холма нам открылся вид на Приморский хребет. С заснеженных острых вершин тянуло приятной прохладой. Там, высоко в темных горах прячется холод в разбухших снегах, ледник плачет вешними водами чистых ручьев и оживают легенды о бурых медведях. Величие и близость гор придает сил. От одного их вида расправляются плечи. Мысли яснее и дышится легче. Свежо. Степь за спиной, жара позади! Внизу вьется нитка грунтовой дороги, в сизой пыли ползущей машины. Спускаемся.

Судя по километровым столбам до МРС километров пятнадцать-двадцать. Переодевшись (не гоже в деревню входить в трусах), мы в белых рубашках шагаем по вечернему пустому шоссе. Хочется пить и мы тормозим «Жигули». В сельской местности всё просто – хочешь пить – тормози машину. И самое забавное в этом – тебе не откажут, не пошлют. Более того, объяснят, как куда дойти и где можно переночевать. А попробуй-ка в городе попить попроси!

Дорога круто уходит влево за гору. Это новая дорога, а посреди старой – огромная лужа или молодое озеро, с турпанами, утками, чайками. Возможно, именно в этом месте зарождается новый облом Тажеранской степи. И через тысячу лет ещё один остров окажется в море, как когда-то отломился и ушёл в Море остров Ольхон. У этого озера мы приготовим горячий обед, пора бы уже и поесть. В степи не было желания останавливаться – вонь и жара. Прошли её на голодный желудок. Здесь же – красота. Птицы, прохладно, и некуда спешить – до темноты по любому успеем в МРС. Дима приедет только 24-го. (Кто знал, что мы так разбежимся?). В деревне ночлег найдём.