Ольга Хлудова - Волны над нами Страница 4

Первая выкройка маски, сделанная по образцу виденных на экране и на фотографиях в книгах, скорее всего напоминала намордник для очень злобной собаки. Следующий вариант был уже несколько лучше, и, несомненно, рано или поздно маска была бы сделана, если б в самый разгар конструкторских мучений к нам не зашел наш приятель Олег.

— Как поживают ваши выкройки? — спросил он снисходительно.

Я охотно поделилась с Олегом новыми затруднениями — я не знала, как укрепить в резине смотровое стекло.

Безропотно выслушивать рассуждения о подводных делах входило в обязанности всех наших друзей. Но Олег слушал без обычного интереса. На новый вариант выкройки он даже не взглянул. Наконец, я выдохлась и только тогда обратила внимание на выражение лица своего собеседника, весьма загадочное и непроницаемое.

Зная Олега, можно было не сомневаться, что у него есть какие-то важные новости.

В ответ на мои расспросы он только посмеивался. Я не любопытна, но не выношу, если слишком долго испытывают терпение, и уже готова была взорваться, когда Олег молча открыл портфель и выложил на стол превосходную маску и странно изогнутую трубку с резиновым загубником.

Сумасшедшая надежда, что это все предназначено мне, на мгновение лишила меня дара речи.

— Вам надо достать себе такую же маску, а не фантазировать с выкройками, — сказал Олег, совершенно не замечая моих переживаний. — Трубка изогнута назад, что очень удобно… — Он объяснил мне еще что-то, но я уже не слушала.

Резина на маске была довольно толстой и плотной у стекла и к краю становилась все более тонкой. Когда я надела маску, она сразу плотно легла на лицо; вдох носом — и она прижалась, не пропуская ни одной струйки воздуха внутрь.

Олегу, видимо, ни на минуту не приходила в голову мысль предложить мне свое снаряжение. Он только разрешил снять выкройку с его маски и сделать чертеж трубки. Теперь мне стали ясны все ошибки в собственной конструкции, но легче от этого не стало.

Тогда я не знала, как, постепенно наклеивая резину слой за слоем, можно сделать отличную эластичную маску. Довольно грубая и жесткая резина моей заготовки плохо лежала на лице, больно врезалась в кожу и от сравнения с маской Олега казалась еще хуже.

Не буду подробно рассказывать, как мне удалось раздобыть настоящую маску, ласты и трубку. Но настал, наконец, счастливый день, когда все эти предметы лежали у меня на столе. Ласты, тяжелые лягушачьи лапы с рубчатой подметкой казались предметом роскоши, без которого можно легко обойтись в подводном плавании. Я еще не отдавала себе отчета, как важно было их иметь.

Вероятно, у меня был достаточно идиотский вид, когда я, надев маску и ласты, со шноркелем во рту расхаживала по комнате. Прозрачные волны смыкались над моей головой, пестрые крабы ползали по ковру, голубь на подоконнике обернулся голубой рыбой…

Николай весьма хладнокровно отнесся к блестящим перспективам исследования подводных загадок Черного моря. С его точки зрения, это было нужно для работы, не более того. Конечно, после дальневосточных морей с их трепангами и осьминогами, гигантскими крабами и подводными лесами, где водоросли достигают величины нескольких десятков метров, бедные воды Черного и Азовского морей не представляли для Николая особого интереса. Что ж, когда-нибудь и я буду вспоминать со снисходительной улыбкой пейзажи наших южных морей. Только до этого было еще очень далеко.

Я с новым рвением принялась за чтение инструкций. Потом начались дни спешной и важной работы, когда на время надо было забыть о подводных мечтах.

Только иногда я тайком утаскивала в ванную маску и трубку и практиковалась там в задерживании дыхания. Получалось совсем неплохо: при полной неподвижности, почти полторы минуты без смены воздуха в легких.

Знакомые на все лады изощрялись в остротах и предсказаниях моей судьбы. Большинство сходилось на том, что увлечение скоро пройдет и все кончится благополучно, другие уверяли, что покупать для меня билет на юг придется только в одну сторону, прозрачно намекая, что из экспедиции мне не вернуться, третьи предсказывали расширение легких — эмфизему. И все они ошибались.

Заглянув в подводный мир, человек навсегда остается там душой, как будто он побывал в сказочной стране фей. Утонуть, имея маску, ласты и трубку, значительно труднее, чем без них. Разумеется, могут быть непредвиденные случаи — скажем, меня хватит в воде инфаркт. Но это может также легко случиться и в комнате, что даже вероятнее. Во всяком случае, переходить в Москве оживленную улицу, не глядя на светофор, много опаснее, чем заниматься плаванием. Насчет эмфиземы еще ничего не могу сказать, слишком мал мой подводный стаж.

Я с нетерпением отсчитывала дни. Следовало бы подумать о камере для подводного фотографирования, но, совершенно не представляя себе ее конструкцию, я была уверена в необычайной сложности изготовления такой камеры.

Вместо нее была заказана столяру деревянная рамка с ручкой — подводный мольберт.

Назначен день отъезда. Спешная работа заставила отложить его еще на две недели. Истек новый срок, а мы еще были в Москве. Ящики с оборудованием стояли посередине комнаты и всем мешали. Оборудования было значительно меньше, чем обычно. На Карадагской биостанции, куда мы едем, для работы дадут бинокуляр и аквариумы. Но надо брать с собой палатку и все необходимое для трехмесячной жизни под сосной. Директор биостанции обещал нам в письме самую лучшую сосну в их парке, самую густую и развесистую.

К сожалению, другого помещения на биостанции нет. Десятки студентов и ученых съезжаются сюда летом, а помещения для приезжающих недостаточно. Что ж, поживем под сосной. Главное, что рядом будет море.

Мы выехали на Карадаг в конце июня.

Глава 3

Последние лучи солнца окрашивали в розовые и оранжевые тона вершину Карагача. Почти отвесные скалы крепостными стенами поднимались в небо. Изглоданные ветром утесы венчали каменные бастионы. Наш шофер одной рукой крутил баранку руля, другой указывал на отдельные фигуры зубчатой вершины.

— Это король и королева. Это свита, а там, на краю, трон.

В его голосе звучала законная гордость владельца, показывающего редкие сокровища заезжим иноземцам. Мы смотрели во все глаза. Действительно, розовые в лучах заката «король» и «королева» шли к «трону», висящему над морем. Застывшая в подобострастном поклоне свита почтительно следовала за королевской четой. Внизу, у подножия стены, клубилась темно-зеленая пена кустарников. Еще ниже, в долине, между крутых холмов лежали глубокие закатные тени. За густой зеленью парка, за белым зданием биостанции в дымке заката таяло море. Машина спустилась с холма. Нас обступили прохладные сумерки раннего вечера.