Борис Сергеев - Живые локаторы океана Страница 42

Наблюдения за животными на воле и специально поставленные эксперименты подтверждают, что они пользуются звуковым языком. Американский зоопсихолог Д. Бастиан задался целью узнать, систематически ли дельфины обмениваются информацией и насколько полно информируют друг друга об изменениях в окружающей среде. Результаты этих интересных экспериментов приводятся в сотнях книг, статей и рассказов.

Их суть состояла в том, что один из дельфинов инструктировал своего собрата, как ему надлежит себя вести. И хотя сам дельфиний язык расшифровать не удалось, но эксперименты свидетельствовали о его существовании. Опыты Бастиана настолько широко известны, что не было бы смысла их пересказывать, если бы все сообщения корректно передавали их результаты и сделанные по этому поводу выводы.

В распоряжении Бастиана были самец и самка – это служило гарантией, что между животными установятся дружеские, а не конкурентные отношения. Вольер, где содержались животные, разгородили пополам, но так, что животные могли видеть друг друга. Каждого зверя приучили получать пищу в своем отделении. На воле во время охоты дельфины ведут себя весьма дисциплинированно, и точно регламентированный распорядок им нравится. Затем в каждом отделении установили по два поплавка и приступили к обучению животных.

На один световой сигнал – мигающий свет – дельфины должны были нажимать левый поплавок, на другой сигнал – сплошной свет – правый. Перед подачей каждого сигнала вспыхивала еще одна, специальная лампа – она заменяла команду «на старт». Животные получали вознаграждение только тогда, когда оба правильно выполняли задание и первым на рычаг нажимал самец. Поэтому самка обычно не торопилась выполнять команду, но с интересом следила за действиями партнера, весьма эмоционально реагируя на его успехи и промахи.

Когда животные освоили задание, их вольер разгородили непрозрачной перегородкой. Она не мешала дельфинам обмениваться звуковыми сигналами. Животные продолжали слышать друг друга, а благодаря эхолокации знали, что делает партнер. В отсеке самца оставили только стартовую лампу, а в отсеке самки по-прежнему находились оба сигнализатора.

Теперь видеть световой сигнал, указывающий, на какой из поплавков нужно нажать, могла только самка, зато стартовый сигнал видели оба.

Пока дельфины «работали» друг у друга на виду, они ошибались редко. Однако и появление непрозрачной перегородки почти не ухудшило результатов. Создавалось впечатление, что самка подробно информирует партнера о характере световых сигналов; она по-прежнему следила за действиями самца и активно выражала ему свое неудовольствие или одобрение. Это предположение, казалось бы, подтвердилось, когда брезентовую перегородку заменили резиновой и животные перестали друг друга слышать – самец стал систематически ошибаться.

Что означали звуки, издаваемые самкой? Было ли это простое выражение эмоций или в ее сигналах содержалась информация о характере условных раздражителей? Систематическое прослушивание звуковых сигналов, издаваемых самкой во время опытов, не помогло ответить на этот вопрос. Экспериментаторы не сумели обнаружить никаких определенных сигналов, которыми мог бы руководствоваться самец. Пришлось все записи издаваемых дельфинами звуков – почти 20 км магнитной пленки – обработать с помощью специальных анализаторов и ЭВМ. Оказалось, что при мигающем свете самка издавала короткую серию эхолокационных щелчков. Если же горел сплошной свет, эхолокационные щелчки в записях отсутствовали. Вот, оказывается, что являлось для самца источником информации. Вопрос о наличии у дельфинов языка как будто был решен положительно. Однако сам Бастиан так не думал. Он решил проверить, действительно ли самка сознательно информировала самца об экспериментальной обстановке или он реагировал на случайно издаваемые ею звуки. Для этого дельфинов решили переучить.

Тренировали животных по отдельности. Теперь на спокойно горящую лампу они должны были нажимать левый поплавок, а на мигающий свет – правый. Когда подопытные дельфины достаточно твердо усвоили, что от них требуется, их вернули в экспериментальный бассейн. Животные быстро сработались, и хотя самец по-прежнему не видел света сигнальных ламп, он в 9 случаях из 10 безукоризненно выполнял задание. Вновь проанализировали километры магнитных записей. Если бы животные пользовались своим «дельфиньим» языком, то и теперь короткую серию эхолокационных щелчков самка должна была бы генерировать в ответ на мигающий свет, чтобы подсказать самцу, что в этом случае нужно нажимать на правый поплавок. Изучение записи показало, что звуковые реакции самки изменились. Теперь на любой световой сигнал она тотчас же отвечала довольно длинной серией локационных посылок, только при мигающем свете щелчки генерировались менее часто, чем при сплошном. Опыты подтвердили, что самец реагировал не на специальные команды самки, а на случайно генерируемые ею звуки.

Следующий эксперимент окончательно убедил экспериментаторов, что звуковые реакции самки вовсе и не предназначались для ушей самца. Когда брезент, мешающий самцу видеть световые сигналы, убрали и надобность подсказывать ему план действий отпала, самка на лампы, загорающиеся в отсеке самца, по-прежнему реагировала серией частых или более редких щелчков – в зависимости от характера светового сигнала.

Она продолжала вести себя подобным же образом, даже когда самца отсадили в другое помещение и животные ни видеть, ни слышать друг друга не могли. Это ли не подтверждение, что звуковые сигналы самки никому не предназначались?

Чтобы закончить разговор об опытах Бастиана, остается объяснить, как у самки возникла привычка генерировать во время эксперимента определенные звуки. Для обезьяны выработка условного рефлекса в виде нажатия на педаль или рычаг – дело пустяковое. Обезьяны и в естественных условиях постоянно что-то хватают, на что-то нажимают, что-то отламывают и нередко из этих действии извлекают для себя какую-то пользу. Другое дело дельфины. Они избегают касаться незнакомых предметов. Да и сама процедура: ткнул носом поплавок – получай за это рыбку, им должна казаться совершенно фантастической. Ничего, даже отдаленно похожего, в обыденной жизни с дельфинами не происходит. Неудивительно, что первые подобные условные рефлексы вырабатываются у них с известными трудностями. Зато генерация всевозможных звуков – дело привычное. Звуки генерируются в любых ситуациях, в том числе во время охоты, и это совершенно необходимо для ее успешного завершения. Во время эксперимента тоже издается масса звуков. Когда дельфин впервые проделает то, чего хотел экспериментатор, и получит за это рыбку, звуки, которые он при этом издавал (хотя на них никто не обратил внимания), также закрепляются и становятся непременной частью условно-рефлекторной реакции. В экспериментах Бастиана условно-рефлекторная звуковая реакция самки стала условным раздражителем двигательно-условного рефлекса самца. Таким образом, это экспериментаторы выработали и закрепили у дельфинов систему взаимозависимых условных рефлексов, которая как бы представляет собой модель коммуникационной системы.