Дмитрий Зуев - Времена года Страница 57

В лесу тихо… Вдруг над головой, где-то там, поверх вершин, задумчиво перекликается высокий звон журавлиной стаи: «Прощай, матушка-Русь, я к теплу потянусь». Так народ перевел язык крика журавлей. Не спешат дрозды, квохчат на рябинах — не вся еще ягода поклевана. И ласточки нас не покидают. Непременно скопом все одну старую, самую высокую березу выбирают, кучно с выводками верхушку облепляют и по утрам без умолку хором щебета сговариваются о большой дороге до пирамид Египта. Всей стаей касатки ночуют на тростинках: вода теперь теплее земли. Тоже — примета сентября.

Первые запевалы апреля — скворцы, по непостижимой натуралистам традиции, и в сентябре слетаются к родным скворечникам. Всегда удивителен осенний фестиваль семейных спевок скворцов. Вокальные утренники самодеятельной капеллы скворцов, и те же песни, что напутствовали весенних сборщиков сморчков в неодетом лесу. Подумать только, как это молчуны лета повторяют осенью весенний календарь песнопений! Диво-дивное!

Те же повадки имитации весеннего тока охотничьи егери слышат у глухарей в листопад, а московские охотники и грибники — у косачей-чернышей и парных рябчиков. Только тетерев теперь бормочет и чуфыкает без азарта, бесстрастно, грезит «про себя».

Казалось, нет конца их грезамНа мягком лоне тишины…

В грае стайных грачей, в песнях скворцов, в бормотанье тетеревов витает вокруг да около осени голос минувшего лета, словно ищет и никак не находит свое потерянное гнездо.

От первых желтых листьев и брусники до инея — первая половина фенологической осени. Среднемноголетний срок первого белого утренника — инея, как и последней грозы, — 14 сентября.

Сентябрь — канун «месяца сада», пора забот о саженцах и семенах, копка ям для посадок, вырезка неплодных побегов малины, прореживание и обрезка смородины и земляники, последняя посадка садовой земляники. Каждый час дорог. Садоводы хлопочут о том, чтобы больше было в нашей стране садов и парков. «Думы о зелени — думы о будущем», — писал замечательный советский писатель Леонид Леонов.

Под шумок листопада в живой почке таинственно зарождается весенняя краса зеленой жизни лесов и садов, изобилия будущего урожая плодов и ягод, богатой лесной флоры. Так весна начинается с осени.

ЗЕЛЕНАЯ КЛАДОВАЯ

Мне лепетал любимый лес:

Верь, нет милей родных небес,

Нигде не дышится вольней

Родных лугов, родных полей.

Сказочная «скатерть-самобранка» даров русского леса расстилается вокруг Москвы, в ее зеленых пригородах. С севера к Москве доходит граница тайги, а с юга город обступают типичные южане — исполинские дубравы, где в подлеске красуются ягодные кустарники — шиповник, калина, рябина, жимолость, малина, крушина, боярышник.

Нежит лучистой лаской кроткое солнце. Над головой — светлый простор синевы.

Какая даль и вышина!Глядишь — и бездной голубоюНебес осенних глубинаКак будто тает над тобою.

Невыразимо удовольствие слушать таинственный лепет тенистых вершин. Летом монотонные хвойные потемки лапистых елок и сосен сливаются с березняками, но вот пришел сентябрь-Прометей и начал исподволь воспламенять живые костры лимонного огня берез.

Идешь, а милые, веселые березы то сбегаются дружной толпой в тесный хоровод, то разбегаются поодиночке, а то стоят как верстовые белые столбы вдоль и поперек светлой поляны, будто указывают дорогу в грибные места.

Ко всему приглядишься в задумчивом лесу, и вдруг в глаза издалека бросается неправдоподобная яркость: точно в красных яблоках, пламенеет круглолистая осина. Засмотришься, и услышишь лепет осинового разговора:

Я люблю тонкий стан твой резной,Золотая осенняя скромница,И осиновой рощи сквознойЯ люблю неумолчную звонницу.

Удивительна способность круглого осинового листа вертеться вокруг черешка даже без ощутимого ветра.

Осенний пейзаж русской осени немыслим без ягодных кистей и вырезных рябиновых листьев-самоцветов. Под зонтами-опахалами густой листвы бесшумно, тихо шагают грибники. У них повадка следопытов. Беззвучие осеннего леса, задумчивая тишина располагают охотника с корзиной к сосредоточенному вниманию. По лесу ходи — под ноги гляди. На каждом шагу подстерегает человека волнующая неожиданность.

Лесопарковый пояс столицы — это неиссякаемый источник радости, здоровья, зарядки бодростью, поэтического вдохновения. А уж польза, которую он приносит москвичам, неисчислима. Это легкие города, гигантская лаборатория свежего воздуха. «Все зеленое богатство леса — дерево, куст, цветок — обладает свойством с каждым годом умножаться. И может быть, никакой другой народный капитал не дает столь высокого прироста, как зеленые насаждения. В них залог здоровья», — сказал Л. М. Леонов.

Хочется привести убедительные цифры «арифметики здоровья». Один гектар зеленых насаждений поглощает столько углекислого газа, сколько выдыхают 200 человек. Стало быть, природная аптека зеленого листа в пяти лесопарковых хозяйствах столицы, площадью 180 тысяч гектаров, способна обогатить кислородом воздух, необходимый для дыхания 36 миллионов человек.

Помимо кислорода, гектар лиственного леса за лето испаряет 2500 тонн воды, а весь зеленый пояс для освежения жаркого воздуха будет испарять целое озеро. И это, как установлено, повышает на 5 процентов влажность лесного воздуха, образует облака, тучи, создает атмосферу плодородия в прикорневом слое воздуха. Вот какое необыкновенное богатство имеют москвичи!

Почетный, хозяйский долг москвичей — беречь зеленого друга, охранять его от легкомыслия браконьеров: цветоломов черемухи, порубщиков кольев и ветвей на туристские палатки, от бездумных разорителей птичьих гнезд и муравейников. Ни нужды, ни смысла, ни цели нет у того, кто от нечего делать разворошит купол кучи и, как ротозей, смотрит на «вавилонское столпотворение» великой суматохи муравьев. Другой разрушает купол, чтобы набрать муравьиных яиц для певчих птиц в клетках, для корма рыбам в аквариумах.

Помню, по лесным берегам речек все подряд развороченные трухлявые пни под куполами куч — это рыболовы-удильщики доставали муравьиные яйца. На беду нашего зеленого друга — дерева — муравьиные яйца лучшая насадка для ловли плотвы, уклеек, ельцов. Промышляют регулярно на муравьиный спирт, в бутылки набирают живых муравьев доморощенные знахари. А развороченный муравейник — это мина замедленного действия. В радиусе 250 метров от него, так и знай, лесной участок будет изуродован вредителями-листожорами, листовертками, шестиногими гусеницами шелкопрядов, пилильщиками и др. Шестиногий вредитель — коварно-грозный враг леса. Есть минеры-насекомые — их мины в коре, листве, лубе, древесине, в побегах, корнях, цветочных почках. Цифры энтомологов доказывают, что насекомые-вредители опаснее пожаров, чудовищно быстро размножаются на погибель зеленого друга. В центральных, подмосковных и даже северных районах лучший защитник лесных пород — муравей двух видов: красный (крупный) и желтый (мелкий). Острыми жвалами-челюстями они грызут вредных насекомых, муравьиной кислотой обрызгивают крупных гусениц и сбрасывают с дерева. За лето 30 килограммов личинок и яиц уничтожает на гектаре леса один муравей.