Дмитрий Зуев - Времена года Страница 61

Кулички не торопясь продвигаются к югу. Залетают на отмели рек и озер, голенастыми ногами воду меряют. Пересвистывают и что-то клюют.

Отлетели стрижи и мухоловки-пеструшки. Собираются в стаи ласточки.

НА БРУСНИЧНИКЕ

Замглел безветренный воздух просторных полян. В легком тумане на опушку, как живые, вышагнули стройные красавицы-елки в немеркнущей зеленой мантии. Далеко проглядываются понизу их смолистые, шершавые стволы. Между деревьями пробежал хохлатый рябчик и скрылся в кустах. Нежно-палевые купыри, кружевные листья земляники, фиолетовые перья лизун-травы, яркий пурпур толокнянки. Удивительное художество осени. За гриб примешь красный лист осины.

Листопад полный… Идешь в тишине, и уха коснется трубный звук. Откуда? Долго всматриваешься в синюю глубь неба и вот увидишь: высоко-высоко, словно бусы, тянутся улетающие журавли. Трубят журавли. Тревогу бьют, последнее тепло уносят.

Набат птиц оглашает задумчивые дали Подмосковья.

А под ногами какая прелесть! Мшистые кочки усыпаны багряным бисером спелой брусники. Присядешь, как на подушку. И вот они рядом, целыми горстями бери карминные кисти брусники. Лень охотнику подняться, а надо спешить за собакой.

Морда пойнтера уткнулась в рисунчато-бронзовые вайи — пильчатые листья кудрявого папоротника. Пес почуял не видимые охотнику следы тетеревиных набродов. Лесные куры ходили — наследили.

Собака ведет охотника по нарядному перелеску. Укротился пыл невысокого солнца. А тени, тени без конца… Длинные-предлинные… Изрешетили вдоль и поперек поляну. Многокрасочны на солнце некоси блеклых трав.

В тиши слегка греет лучистый припек. Еще шаг вперед — и поразительный контраст. Холодок уже освежает разгоряченное ходьбой лицо. Сапоги охотника обильно покрываются росой.

Шерстится курчавая зелень вереска с лилово-розовыми султанчиками. Не расстанешься с этими поздними цветами. А тут еще сюрприз — заманчиво уселся на мху гриб боровик со светло-коричневой округлой шляпкой. Но некогда охотнику любоваться. Он срезает гриб и торопливо прячет в охотничий ягдташ. Промелькнет бабочка. Выглянут пятиконечные звезды лепестков. Еще цветут белозоры — «солнечная роса». Заглядишься на эти родственные жасмину душистые цветы. А собака уже застыла в классической позе… Стойка! Дрожащий хвост вытянут, глаза уставились в одну точку. Пойнтер как бы указывает, где дичь. Впереди зеленеет пышный можжевеловый куст.

…Громкий трепет крыл. А цели нет. И вон она где вынырнула, угольно-черная, краснобровая птица. Далеко сорвалась за кустами и стремительно летит по березам. Волнующий момент.

Рука сжимает ружье, указательный палец на спуске Мушка опережает полет. Гремит дуплет. В воздухе повисают сшибленные зарядом желтые листочки. Они тихо падают наземь. А это что? Какие-то невесомые листья взмыли кверху и легко летят все выше и выше. Ага, это перья! Дробь, видимо, не миновала птицу.

— Назад! — кричит охотник и без оглядки бежит по кустам.

Развесистые березовые ветви ударяют по лицу. Сквозь узоры листвы виднеется знакомая картина. Собака наклонилась, а под ней трепыхается, бьет крыльями черныш. Опрометью подбегает охотник. На траве — старый петух-косач. Редкий трофей сентябрьской охоты.

Не всегда доводится в сентябре добыть старого тетерева. Обычно косач убегает из-под стойки собаки под заслон кустарников.

…Меркнут и блекнут поляны. Снуют и шелестят стеклянными крыльями стрекозы.

Под ногой шуршат опавшие листья. Настороженный слух ловит мелодию лесной капели. Запоздалый напев пеночки-теньковки: «пинь-тень-тинь». И так без конца. Улетает и веселит на прощание певунья. Иллюзия лета в сонно-золотом лесу сентября.

В КАМЫШАХ МОСКОВСКОГО МОРЯ

Меркнут цветы в лесу, вянут и блекнут травы на суходолах. А на воде еще красуются бело-розовые зонтики сусака, мутовки стрелолиста, корзинки ядовитого веха и омежника, малиновые тройчатки плакун-травы (дербенника), розовые початочки водяной гречихи. На Московском море неувядаемо зеленеют непроходимые заросли тростников, камышей, рогоза, касатика, душистого аира.

Не волнуется светлая, холодная вода. Ветер, а волны нет. Дивиться тут нечему! Это осень. На гибкие тростники лепятся вереницы отлетающих ласточек. Неправдоподобно густа, зелена заросшая пойма. Бархатисты шоколадные початки высокостойных рогозов.

А посмотришь на лес — увидишь приметы осени. Лимонная роща берез. Низко ходит солнце. В тени уже не сохнет трава.

Но еще ликует ясный день. По прибрежным травам и кустам играют солнечные «зайчики». Не греет лишь холодный свет воды. Он только сильнее слепит глаза.

Над головой необъятная васильковая синева неба. Высоко клубятся светлые-кучевые облака. Белые громады, как воздушные замки, плывут в ясной лазури. Облачные панорамы и снежные комья чаек причудливо отражаются на зеркальной глади широкого плеса.

Наступил самый оживленный сезон охоты. Подросли утиные выводки. Все утята «на крыле». Вылиняли в «брачное перо» цветистые красавцы — кряковые селезни.

По зорям пернатые реют над стогами, тянут от воды к хлебным полям. Самая интересная охота на утиных перелетах! Холод торопит птиц. Оживленно подлетают из Заполярья северные стаи непуганых уток.

Днем новичок подойдет к заливу, посмотрит на зеленый лес камышей, тростников, осок, уныло подумает: «Нет тут никакой жизни». Ни звука, ни взлета. Пустое место. Только в высоте парят зоркие ястреба. Обманчива эта тишина. Ложное разочарование. Ястреба неспроста летают. В пышно зеленеющих зарослях таятся утки.

Вечером оживляется водоем; с зарею начинается шумный подъем птиц. Всей стаей улетают утки на ночные кормежки — в поля и на мелководье. А утром врозь возвращаются обратно. Охотники знают эти утиные повадки и стреляют уток по зорям на перелетах. Замечай утиную трассу, становись лицом к заре, не зевай бить в лет.

За зеленью прибрежных высоких трав на чистоводье Московского моря собирается в сентябре настоящий «птичий базар». Кишат нырки разных пород, которых не было видно летом. Появились незнакомцы с севера: крохали, турпаны, сауки, морская и хохлатая чернеть, лутки, синьга, гоголи-звонки.

Московское море — удобное перепутье на магистрали великих перелетов птиц. Весной и осенью здесь отдыхают утки, гуси и лебеди.

Любо пробираться на лодке в травянистых джунглях. Сонно дремлют непроглядно густые заросли. Тихо перешептываются с зыбкой струей чуткие тростники.