На Лунных островах - Франко Проспери Страница 7

обыкновение, уединившись, покрывать в течение целых часов таинственными надписями клочок бумаги, случайно попавший ему в руки. Когда же выяснилось, что он вовсе не стремился передать в стихах жалобы негритянской души, а просто копировал надписи на бумаге, в которую были завернуты наши продукты, мы были настолько великодушны, что сохранили за ним прежний титул.

В лунные ночи мы отправлялись на болото, расположенное за береговыми дюнами, на полпути от лагеря до деревни. В заросшей кувшинками болотной воде жило несколько гиппопотамов, которых даже соседство туземцев, выращивавших на берегах бананы, не заставило перебраться в более спокойные места. Ночью животные вылезали из илистой воды и, перевалив через песчаные дюны, отправлялись на пляж. Мы с удовольствием наблюдали за ними, спрятавшись неподалеку. В самом деле, интересно было видеть, как гигантские блестящие туши двигались по склону, который в лунном свете казался голубым, как ноги их погружались глубоко в песок, а огромные влажные рыла слегка касались земли.

В молчании, нарушавшемся лишь жалобными криками голенастых птиц на берегу, это шествие несуразных тварей медленно направлялось к морю, и мы, глядя на них, чувствовали себя счастливыми. Мы были счастливы увидеть цвета и формы, характерные для столь отдаленной от нас эпохи. Мы думали о том, что много сотен веков назад, когда человек еще не появился на земле, все происходило точно таким же образом: так же гиппопотамы, переселившиеся на Мадагаскар, двигались к океану, той же медлительной походкой один за другим они спускались на берег. В молчании, повинуясь неизвестному призыву, они погружались в воду и плыли в открытое море. И так же, как теперь, огромные головы торчали над волнами среди серебристых бликов, которые луна щедро разбросала по всему океану.

Глава четвертая

Белые и черные муравьи[8]

Африку населяет большое количество различных термитов. Эти любопытные насекомые строят себе гнезда из земли, цементируя ее особой жидкостью, выделяемой рабочими термитами. Жилища их встречаются повсюду, иногда даже на верхушках самых высоких деревьев, но, как правило, они находятся на земле, и нередко, особенно во внутренних областях страны, можно увидеть сотни этих построек, возвышающихся над травой саванны. Я уже упоминал о колонии термитов, открытой Станисом на берегу речушки; расскажу теперь о термитнике, обнаруженном прямо в стене нашего жилища.

Однажды мы с Карло вскрывали в хижине ящики, как вдруг от сотрясения, произведенного ударами молотков, отвалился большой кусок штукатурки. Это событие, вероятно, прошло бы незамеченным, так как, живя в дряхлом бунгало, мы привыкли к маленьким обвалам и зловещим скрипам, если бы трещина не обнажила нечто любопытное. Перед нами была целая колония термитов, встревоженных падением штукатурки и беспорядочно сновавших взад и вперед.

Мы бросили работу и стали наблюдать за действиями насекомых. Карло уже в течение целого часа демонстрировал мне свои блестящие познания о жизни этих необычайных существ, когда в хижину вошли Фабрицио и Станис, вернувшиеся из саванны.

— Чем это вы занимаетесь? — спросили они у нас, удивленные тем, что мы, подойдя вплотную к стене, рассматриваем ее.

— Мы обнаружили гнездо белых муравьев, — объяснил я. — Взгляните-ка.

— Термиты! — воскликнул встревоженный Фабрицио, остановившись у нас за спиной. — Необходимо их всех уничтожить, — решил он после недолгого наблюдения.

— Но почему? — живо отозвался Карло, который, будучи энтомологом экспедиции, считал себя покровителем всех насекомых.

— Термиты пожирают абсолютно все, — ответил Фабрицио. — Я читал, что они способны обрушить целый дом, подтачивая балки.

— Это верно, — согласился Карло. — Но сколько на это потребуется времени?

— Я не желаю знать, скоро ли крыша обвалится мне на голову, — возразил Фабрицио. — Я хочу только избежать этого.

— А я не намерен упускать случая изучить их привычки! — ответил Карло. — Известно ли тебе, что существует более тысячи видов термитов и до настоящего времени только сто из них изучено по-настоящему? Возможно, это один из неизученных видов. И во всяком случае, они относятся к чрезвычайно интересному семейству.

— Ну конечно, — саркастически заметил противник белых муравьев, — ведь они находятся в близком родстве со вшами.

— При чем здесь это? — возразил Карло, лихорадочно подыскивая ответ на выпад своего противника, в то время как Станис и я пытались оценить меткость замечания Фабрицио. — Термиты — высокоразвитые насекомые, их привычки формировались не менее ста миллионов лет.

— Делайте что хотите, — сказал наконец Фабрицио, отступая под натиском Карло. — Но мне они не внушают ничего, кроме отвращения.

Сложив оружие, он удалился, брюзжа:

— Ну и живите с этими вшами…

Отстояв открытое нами гнездо, мы с Карло снова принялись наблюдать. Насекомые совместными усилиями начали исправлять неожиданное повреждение: со всех сторон появлялись рабочие-каменщики, которые с бесконечным терпением скрепляли слюной крупицы земли, доставляемые толпами других термитов. Число рабочих было так велико, что менее чем за час на месте обвалившейся штукатурки появилась новая стена. В работе термиты обнаружили не только проворство, но и замечательное строительное искусство: каменщики возводили крошечные покрытия из почвы, которые остальные термиты поднимали и тут же подпирали столбиками. Вокруг сомкнутым строем стояли солдаты, готовые отразить любое нападение.

На следующее утро трещина была полностью заделана, но мы с Карло не удовлетворились увиденным. Мы решили еще раз понаблюдать за поведением белых муравьев и, если удастся, произвести киносъемку их работы. Но для этого в комнате было слишком темно. С помощью молотка мы расширили, хотя и несколько неаккуратно, одно из окон и начали снимать крышу.

Шум обеспокоил Фабрицио, который в резких выражениях высказал свое неодобрение по поводу нашего сотрудничества с муравьями в деле разрушения хижины. Охваченные научным пылом, мы не обратили внимания на его сарказм и продолжали свое занятие, завершив дело несколькими ударами молотка по остаткам штукатурки, чтобы обнажить большую часть гнезда.

В следующие дни наблюдения над термитами шли полным ходом: мы разрушали штукатурку, а насекомые возводили новое покрытие.

Фабрицио по-прежнему относился к этому делу неодобрительно, причем каждый вечер не забывал осведомиться, какие трудности встретились нам при разрушении дома. Наконец, когда наблюдения приближались к концу, произошло событие, которое, можно сказать, ускорило развязку.

Справедливости ради надо упомянуть, что еще за несколько дней до этого происшествия погода изменилась к худшему: дождь лил не переставая, с моря дул сильный ветер, сотрясавший ветхие стены бунгало. Однажды ночью, когда непогода бушевала вовсю, мы проснулись от громкого скрипа балок и грохота, произведенного падением части стены по соседству с дверью.

— Вы слышали? — спросил Станис.

Никто не успел ответить: с потолка обвалилась балка и грохнулась у самых коек.