Павел Мариковский - Муравьи, кто они? Страница 8

Приложим слепня к поверхности муравейника. Крылья его жалобно запели, бьются о хвоинки. Этот звук попавшей в беду мухи уже понятен, и со всех сторон заспешили к добыче ретивые охотники. Несколько секунд — и он покрыт нападающими, стал мокрым от муравьиной кислоты, отравлен, побежден и затащен во входы муравейника. Что же можно сказать о слухе муравья? Он, несомненно, есть и, по-видимому, достаточно тонок. Но муравьи обращают внимание только на те звуки, которые могут иметь для них жизненно важное значение. Ко всем остальным они глухи и равнодушны.

Вы подошли к муравейнику, склонились над ним. Вас сразу заметили, сотни голов повернулись в вашу сторону, а самые смелые подогнули брюшко и готовы к нападению. Вот уже кто-то не выдержал, пустил кислоту из ядовитого аппарата. Пример дан, и полетели кверху струйки яда. Сильно запахло муравьиной кислотой. Но постепенно все успокоились, и никому не стало дела до человека, усевшегося на походном стульчике перед муравейником. Правда, кое-кто не сводит глаз с посетителя, и застыл в боевой позе, да возле ног наблюдатель собралась кучка защитников, и некоторые начали карабкаться кверху.

Если сильно подуть на муравейник, запах изо рта будет уловлен. На короткое мгновение все до единого муравьи, будто заколдованные, замрут кто был в каком положении. Остановка не случайна: незнакомый запах следовало узнать, определить, не последует ли за ним какой-либо враждебный акт.

Запах запомнили, колдовство прекратилось, муравьи вновь пришли в движение. Чуть позже, сколько не дуйте, мгновенной остановки не произойдет, так как среди муравьев обязательно найдутся те, которые уже с ним познакомились. Они не будут останавливаться, и, глядя на них, другие не особенно обратят на запах внимание: зачем попусту волноваться? Так опыт одних передается другим. Но как много говорит это короткое наблюдение о поведении муравьев. Большинство из них, находясь на поверхности жилища, подражают опытным, вероятно, несущим службу охраны наблюдателям.

Муравьев легко приучить к какому-либо запаху, и они долго будут его помнить. Обоняние у них очень сильно развито и, наверное, на различные запахи существует отличная память.

По-видимому, у муравьев развиты еще какие-то особенные органы чувств, еще неизвестные ученым.

У муравьев чувство направления и ориентации в пространстве очень сложное, по-видимому в нем участвует поляризованный свет неба, положение солнца, звезд и различные земные ориентиры. Об этом частично уже было сказано. Но вот одно, как всегда случайное, наблюдение подтверждает, что есть у муравья что-то подобное внутреннему компасу.

На моем пути — старинный казахский мавзолей, сложенный из сырцовых кирпичей сделанных из глины, замешанной на мелком щебне и сечке из стеблей пустынного злака чия. Среди ровной необъятной равнины, покрытой коротенькой весенней травкой, на фоне далеких синих гор Джунгарского Алатау, он очень красив. Кое-где вокруг мавзолея на небольших холмиках среди пухлого солончака виднеются курганчики гнезд муравьев жнецов и бегунков. На них копошатся эти неугомонные труженики пустыни. На кустике колючего кустарника чингиля сидит каменка-плясунья, в воздухе носятся быстрокрылые стрижи. Хорошо, что выбрал это место для обеденной стоянки!

Мне нравятся старинные мавзолеи. Они оживляют унылый ландшафт пустыни, придают ей своеобразный облик древней земли. Каждый из них по-своему оригинален.

Пока мои спутники готовят обед, я брожу вокруг, поглядываю на муравьев, ищу встречи с насекомыми. Их очень мало. После засушливых лет лучше всех перенес невзгоды муравьиный народец. Общественный строй жизни, сложный и во многом отношении неразгаданный человеком, способствует переживанию катастрофы.

Что же находится в мавзолее? Он, созданный давным-давно в честь какого либо богатея, святого или знахаря, окружен маленькими могилками простых смертных. Многие из них зияют провалами.

Глиняное строение навевает ощущение бренности человеческого бытия и превратностей его судеб. Прохожу в его дверь, малые размеры ее и высота рассчитаны так, чтобы посетитель, собравшийся вступить под его своды, должен невольно низко склонить голову и принять почтительную позу. В нем светло, через небольшой проем размытого дождями купола льются лучи солнца.

Собираюсь выбраться наружу и вдруг замечаю неожиданное. На полу мечется масса муравьев черных бегунков. Они как всегда торопливы, заняты, штурмуют стенки, пытаются выбраться по ним наружу. Но где этому быстроногому созданию, чемпиону по скоростному бегу среди муравьев, преодолеть столь необычный для его повседневной жизни пустыни препятствие! Природа не одарила его способностью бегать по вертикальной поверхности, подобная задача по силе лишь медляку-ползуну. Толпы атакующих стены мавзолея, не смотря на их шероховатость, терпят неудачу и каждый муравей, начав свой стремительный бег кверху, сваливается обратно. Лишь отдельные удачники поднимаются на метр или немного более, но их тоже постигает та же участь.

Вначале я озадачен, не могу понять, в чем дело, чем объяснить это кажущееся нелепым собрание муравьев, будто соревнующихся в восхождении на высокие горы с неприступными вершинами альпинистов. Еще больше озадачен, когда, приглядевшись, вижу возле стен погибших муравьев-бегунков.

Это, видимо, те, кто не мог подняться наверх, истощив силы у неприступных стен. Все происходящее мне продолжает казаться невероятным для муравьев, в чьей жизни все соразмерено, целесообразно и направлено на благо семьи и общества.

Но вот вижу: в дверной проем мавзолея вбегает случайный и очередной посетитель этого загадочного места, муравей-разведчик. Вначале он как обычно рыщет в поисках добычи для своей многочисленной семьи, обегает вокруг. У него, как и у тех, кто безуспешно пытается выбраться из неожиданного плена, оказывается отлично развито чувство направления. Его путь лежит куда-то на север, где вероятно располагается муравейник, он мчится туда, встречает препятствие, с разбега взбирается на стену, но сваливается вниз. У него более нет другого пути и вскоре он — несчастный член безумствующей братии, обреченный на пленение.

Еще вижу, что муравьи рассредоточены вдоль стены, не как попало, а образовали как бы три группы, каждая из которых занята безуспешными попытками восхождения на своем участке. Потом, забегая вперед, скажу, в том направлении я нахожу и три муравейника.

Так вот каким коварным оказался мавзолей для маленьких жителей пустыни! Я готов им помочь, ловлю и выбрасываю прочь из западни, снизу закладываю дверной проем кусками глины со слабой надеждой преградить доступ в эту неожиданную ловушку.