Ольга Хлудова - Волны над нами Страница 8

Глава 5

В это второе погружение я чувствовала значительно большую уверенность в движениях и смогла все внимание обратить на окружающие меня новые места. Дно понижалось значительно круче, чем на пляже, и через минуту я уже плыла над пейзажем, характерным для всех скалистых участков крымского побережья.

Большие скалы, чьи обросшие водорослями вершины почти касаются поверхности или выступают над ней, прозрачный зеленый сумрак в глубине у их подножия, пухлые перины цистозиры на камнях, темные тени в углублениях и расщелинах, множество мелких рыб вокруг — и в толще воды, и на дне, и на скалах среди цистозиры. Вода была кристально прозрачная.

Меня все еще сбивало с толку свойство воды увеличивать и приближать предметы на одну треть. Поэтому, во-первых, я не сразу научилась узнавать даже знакомых рыб, которые казались значительно крупнее, а во-вторых, обманутая кажущейся близостью предметов, при ловле животных делала неуверенные, неточные движения и, конечно, только их пугала. Сравнение встреченных животных с величиной ласта или ладони скоро приучило меня к довольно правильному определению и расстояний и размеров. И все же, хотя я отлично понимала, что рыба всего в пятьдесят сантиметров длины, глаза продолжали видеть ее семидесятисантиметровой, несмотря на все мысленные поправки. Значительно позднее пришло правильное видение, и все встало на свои места.

Но это еще полбеды. Самой непривычной была точка зрения, под которой я рассматривала большинство встречающихся рыб. Плывя у самой поверхности, я видела их сверху или в сильном ракурсе. Кроме того, они все были какие-то удивительно обтекаемые с плотно прижатыми плавниками на спине и брюшке. Привычная окраска рыб тоже была теперь совсем другая, изменявшая их облик иной раз до неузнаваемости. Дело в том, что с глубины в несколько десятков сантиметров начинается заметное исчезновение лучей красной части спектра. Если вытащить на поверхность воды ветку цистозиры, которая кажется под водой бледной, охристо-желтой, можно убедиться, что в действительности она коричнево-рыжая. Красные пятна на теле морского ерша кажутся под водой мертвенно-бледными, зеленоватыми. Насколько изменяется вид рыб в их естественной среде, можно судить по тому, что наш приятель ихтиолог, впервые плававший в маске, не узнал хорошо ему знакомых зеленушек, которых он видел едва ли не ежедневно в ванночке для вскрытия на собственном рабочем столе.

Проще всего узнать рыбу, если видишь ее в профиль. Тогда легче сообразить, с кем имеешь дело. Для этого в большинстве случаев надо нырнуть, чтобы очутиться на одном уровне с рыбой. А это, как ни странно, оказалось не так просто. Мы с громадным трудом ввинчивались в воду, расходуя в борьбе с собственной плавучестью весь запас кислорода в легких. Вода не желала нас принимать и шутя выбрасывала на поверхность. Глядя на то, как Виталий выбивался из сил, пытаясь уйти под воду, я вдруг вспомнила инструкцию «резко согнуть тело в пояснице, опустив голову и плечи вертикально вниз, и выбросить ноги над водой». Немедленно это проделала. Действительно, прекрасный совет. Я мгновенно ушла под воду, но, к великому огорчению, не рассчитала глубину и воткнулась головой в гравий.

После нескольких упражнений в этом несложном искусстве мы легко научились не только моментально уходить под воду без плеска и шума, что очень важно, когда хочешь наблюдать за непугаными животными, но и избегать неприятных столкновений с дном и камнями. Только теперь я поняла, как важно иметь на ногах ласты. Под водой их помощь неоценима. Руки свободны, они откинуты назад вдоль тела или в них несешь нужный под водой предмет — фотоаппарат, нож или скребок, а тело легко скользит вперед, посылаемое сильными ударами ластов. Слишком сильные и резкие движения ногами, заставившие меня разочароваться в ластах при первом погружении, почти незаметно перешли в сильные, но мягкие толчки. На них затрачивалось минимальное количество усилий, результат же получался превосходный. Легкость, с которой перемещаешься под водой, давая направление движению наклоном головы и верхней части корпуса и изредка, при резком повороте подгребая рукой, как плавником, создает особую свободу движений. К сожалению, в тот момент, когда прекращается поступательное движение и тело неподвижно останавливается в воде, немедленно начинаешь всплывать на поверхность. Чтобы задержаться под водой, приходится удерживаться за водоросли или камень. Все эти простые приемы постигаются в два-три погружения.

Я медленно поплыла вдоль Кузьмичова камня, стараясь не пропустить ни одной из интересных и порой непонятных сценок, ежеминутно возникавших передо мной.

Какая-то возня в цистозире; оттуда стрелой вылетела рыба… что там произошло? Я кинулась к этому месту, но по дороге внимание отвлекла стайка серебристых мальков, скользнувших у самого стекла маски. Краб протянул мне навстречу пестрые клешни, медленно закрыла створки раковины мидия, стая хамсы испуганно пролетела мимо, крупная рыба бросилась из-за скалы им наперерез… глаза разбегались.

Понемногу я пришла в себя и решила сначала ознакомиться с местностью. Вдали в зеленом тумане виднелись темные пятна скал и взмахи светлой гривы водорослей, колеблемых волнами.

Неизвестно, что за этой скалой. Может быть, самое необычайное ждет меня именно там? Я плыла от скалы к скале, все дальше и дальше вдоль берега, пока окончательно не замерзла. Пришлось выйти на берег в крошечной бухточке, зажатой между громадными обломками скал. Собственно, и берег бухты был всего только большой грудой кое-как наваленных морем и обвалами крупных камней. Между ними медленно поднималась и опускалась вода, развевая длинные пряди зеленых и рыжих водорослей. В этих естественных аквариумах с каменными стенками кипела жизнь. Среди водорослей, на дне, в расщелинах камней и под камнями прятались, ползали и переплывали сотни крошечных обитателей. Я легла на горячий камень и, свесив голову, опустила стекло маски в воду. Казалось, вода исчезла и стайка мальков, лениво качающаяся у поверхности, висит в воздухе.

Птичкой перепорхнул маленький бычок и спрятался под камень. Дымок потревоженного им песка взвился на мгновение и осел на дно. Отчетливо видно было каждую песчинку.

Не знаю, сколько времени я лежала бы на камне, глядя на все эти интересные вещи, если б меня не отвлек камешек, упавший на спину. Я подняла голову. Надо мной на крутом, почти отвесном откосе скалы сидел мраморный краб. Потревоженный моим движением, он отбежал в сторону и остановился, цепляясь коготками за едва видимые неровности камня.