Зденек Вагнер - Африканское сафари Страница 8

Было уже темно, когда воины из деревни проповедника, принесшие эту весть, добрались до нас. Лютеранин прислал с ними просьбу о помощи, и мне надо было действовать.

— Мули и масаи останутся здесь, — сказал я Джуме, немного подумав, — А вы с Панго собирайтесь. Возьмите карабин, дробовик, два электрических фонаря, ножи и мачете. Прихватите еще сушеного мяса: может случиться так, что мы останемся там до утра. И термос с чаем не забудьте!

Мы собрались очень быстро, и через считанные минуты уже вышли за границу нашего участка.

По пути нам пришлось остановиться в деревне проповедника. Он с двумя своими воинами, вооруженными до зубов, изъявил желание сопровождать нас. Увидев молодых людей, я невольно улыбнулся их серьезному настрою: у каждого в руках по три копья — два длинных и одно короткое. Несмотря на то, что такое снаряжение выглядит довольно забавно, не уважать этих масаев невозможно: только по-настоящему мужественный человек способен пойти на леопарда с копьем. Их вождь был вооружен только палкой, с которой, он, вероятно, не расстается даже во сне.

В деревне старого Торроко, куда мы попали лишь через восемь часов пути, раздавался плач женщин и детей. Сам вождь сидел на низкой табуретке, тупо уставившись в огонь. На его лице застыла бессмысленно-равнодушная гримаса, поэтому я решил расспросить стоявших рядом воинов:

— Далеко отсюда до того места?

Ответом мне было молчание.

Среди нас один Джума знал масайский язык, поэтому добывать необходимую информацию пришлось ему. Вопросы моего помощника тут же возымели действие на молодых людей: один из них начал так оживленно рассказывать и столь активно размахивать руками, что со стороны казалось, будто он решил выяснить отношения с Джумой, а не удовлетворить его вполне оправданное любопытство.

— Бвана, — обратился ко мне мой помощник, когда чернокожий юноша закончил свой экспрессивный рассказ, — пять воинов из этой деревни в полном вооружении отправились по следам чуи еще засветло. Уже давно стемнело, поэтому все за них волнуются. Масаи лучше всех знают буш, но у них есть правило: в темноте никуда не высовываться.

Немного подумав, я решил взять с собой только Джуму и Панго — чем меньше народу, тем лучше. К тому же пятерых заблудившихся масаев мы вряд ли обнаружим ночью в буше.

Воспользовавшись услугами Джумы-переводчика, я попросил объяснить, где находится место трагедии. Помочь нам вызвалась одна из тех женщин, которые были свидетельницами смерти Крра. Несмотря на волнение и испуг, женщина терпеливо и толково объяснила дорогу. Выйдя за пределы деревни в указанном ею направлении, мы должны были увидеть высокую скалу в форме конуса (интересно, есть ли такое слово в масайском языке), на которой лежит округлый камень. Возле этой скалы они с другой женой Торрроко и видели Крра в последний раз. То же самое женщина сообщила и тем воинам, что отправились искать следы чуи несколько часов назад.

— Бвана, я беру взрывпакеты и сигнальные ракеты, — хлопотал Панго, собирая рюкзак.

— Главное — не забудь билтонг и чай в термосе, — напомнил я, ощущая, что нам предстоит долгая ночь.

Пока мои помощники собирались в путь, я снова и снова думал об убитом на моем участке белом. Я никогда его не видел и не мог по останкам судить о его внешности. Интересно, что же он все-таки искал в этих краях? Зачем Моллел притащил его с собой и откуда он узнал, где живут Лука с семьей? Пусть даже они были знакомы раньше, но ведь Луке было строго-настрого приказано никуда не отлучаться с участка. Как он смог сообщить о себе Моллелу и зачем?

— Бвана, твое ружье, — сказал Джума, протягивая мне карабин.

Я автоматически открыл затвор и зарядил четыре патрона. Пятый загнал в ствол, закрыл затвор и поставил на предохранитель. Дробовик, как всегда, понесет Джума, который стреляет только в целях самообороны. К поясу я по привычке пристегнул патронташ с запасными патронами, на боку меня были еще и ножны с длинным охотничьим ножом.

Панго тоже был готов к походу: рюкзак собран и уже на плечах, за пояс заткнут огромный масайский нож, подаренный ему в знак благодарности за помощь в ликвидации льва-людоеда, в руке блестело острое, как бритва, мачете. Напоследок мы проверили свои фонарики и запасные батарейки.

Скалу, о которой говорила масайка, мы нашли довольно быстро. После краткого совещания мои помощники начал искать следы. Запах крови убитой здесь девушки мог привлечь гиен, соседство с которыми бывает опасным, поэтому решил с помощью фонаря осмотреть ближайшие окрестности. Но тут раздался осторожный свист, я увидел мигание фонаря и понял, что следы уже кто-то обнаружил.

На помятой траве была видна кровь. Чем выше мы взбирались на холм, тем отчетливей становились следы: на вершине холма травы всегда меньше. А вот и отчетливый след право передней лапы леопарда. Он небольшой, его в равной степени могли оставить и самец, и самка. Остальные следы был затоптаны воинами из деревни Торроко, которые, очевидно, тоже побывали здесь.

— Похоже, самка, бвана, — предположил Джума.

— Это можно утверждать только по следу задней лапы, возразил Панго, пытаясь найти еще один отчетливый след.

— Хорошо. Давайте договоримся так: Панго пойдет впереди, его главная задача — след! Я пойду за ним, буду смотреть вперед и по сторонам, а Джума обеспечивает тыл, — рассудил я, — Хищник не мог уйти далеко: он тащил добычу. Гораздо больше меня беспокоят спрятавшиеся где-то здесь воины. Пусть масаи хорошо видят в темноте, но леопард — еще лучше. У них нет фонарей. Если они нашли труп, то наверняка разбили лагерь и ждут, пока рассветет.

— Смотри, бвана! — взволнованно прошептал Панго, склонившись к земле и жестом подзывая меня и Джуму, — Здесь чуи положил девушку на землю, видны следы всех четырех лап.

Пока мои помощники рассматривали следы при свете двух фонарей, я оглядывался по сторонам: темнота и ослабленное внимание могут сработать в пользу хищника.

— Самка, большая старая самка, — подытожили мои чернокожие спутники, повернувшись наконец ко мне.

— Плохо, что где-то здесь масаи. Зверь может легко нас обмануть, — сказал я, не среагировав на их заключение. Больше всего меня беспокоила ситуация, в которой мы оказались.

Договорились, что дальше пойдем очень медленно и осторожно. Примерно через полчаса Панго, который по-прежнему шел впереди, остановился и поднял руку. На нашем языке жестов это означает «стоп!». Застыв на месте, мы начали внимательно прислушиваться и втягивать ноздрями ночной воздух. Поскольку слух и обоняние у меня не такие острые, как у местных жителей, я обычно участвовал в этой процедуре так: набирал горсть песка и высыпал ее из сжатого кулака, следя за движением ветра. На этот раз я поступил там же. Ветер дул справа, из-за холма. Уточнив направление ветра, мы снова принялись рассматривать следы. Судя по всему, масаи заночевали ниже, под холмом. Теперь мы сможем наконец выяснить, удалось им обнаружить что-нибудь или нет. Я посмотрел на часы: было уже почти десять.