Бретт Холлидей - Серебряные монеты

Бретт Холлидей

Серебряные монеты

Гринго Терстон? Да, сеньор. Я хорошо его помню. Я был одним из тех, кто отправился в экспедицию, предпринятую им в район холмов на поиски нефти.

В экспедицию, сеньор, из которой он не вернулся.

Вы спрашиваете, что с ним стало? На этот вопрос никто не может ответить с уверенностью. Даже я, хотя я имею американское образование и репутацию самого хитрого на перешейке Техаунтепек.

Понимаю, сеньор. Вы посланы страховой компанией и в Техаунтепек прибыли за доказательствами смерти Терстона. Я расскажу вам эту историю так, как я ее знаю, и вы сами решите, является ли она доказательством, которое вы ищите.

Садитесь поудобнее здесь под навесом и слушайте внимательно. История не длинная, но начаться она должна с того момента, когда гринго Терстон сошел на берег в Порто Бланко с парохода, поднимавшегося вверх по реке.

Быть может, вы его знали? Нет? Высокий мужчина с широкими плечами и холодными, как лед, глазами; грубый голос, словно отдающий приказания собакам, а не мужчинам, в жилах которых течет голубая кровь испанских грандов, смешанная с кровью туземных племен, которые были хозяевами этого континента задолго до того, как его открыл скитающийся итальянский моряк.

Понимаете, сеньор, мы, мексиканцы, — народ, который впадает в гнев медленно. Американские гринго ошибаются, принимая это за слабость или страх, и, случается, замечают свою ошибку только тогда, когда становится чересчур поздно.

Терпение, сеньор. Я и рассказываю вам историю Терстона. Но чтобы понять ее конец, вы должны представить каким он был, когда высадился на нашем берегу, переполненный высокомерием, с грубыми словами на губах и презрением к нам в сердце.

Ах! и с тем выражением в глазах, которое появлялось у него, когда он смотрел на наших женщин, и которое не было добрым. Он ничего не понимал в тропиках и принимал одежды, что носят наши женщины, за приглашение к дурному.

Не будьте нетерпеливым. Я стараюсь дать вам возможность увидеть гринго Терстона таким, каким видели его мы, люди Телуокана… Так вы лучше поймете, что произошло в голове этого человека, когда он увидел в джунглях Лолиту Симпсон.

Да, сеньор, сеньор Симпсон тоже американец, но он не гринго, как Терстон. Маленький человек с лысой головой и мягким голосом. Он приехал в Телуокан из Эстадос Унидос двадцать лет назад.

Возможно, вы скажете с презрением, что он стал туземцем. Действительно, он взял себе жену из племени гурийо, индейцев с холмов. Но она была верна ему, и, думаю, сеньор Симпсон не пожалел о своем выборе.

Он поселился с нею возле истоков Рио Чико, раскорчевал землю под плантацию бананов и завел шестерых детей, из которых дочь Лолита самая старшая.

Сеньор Симпсон закупал в городе провизию, когда туда на корабле прибыл Терстон.

Я видел, как они встретились на этой веранде, сеньор, а так же я был рядом с ними тремя ночами позже, когда Лолита танцевала флуенситу при свете пылающих факелов и был подписан приговор гринго Терстону.

Гринго возвышался над Симпсоном на целую голову. Он обрушил на него взгляд, полный холода, и сказал:

— Мне говорили, у вас маленькая плантация в верховьях реки, и вы можете провести меня туда. Затем я продолжу мою экспедицию к холмам.

Сеньор Симпсон поднял на гринго глаза, затем отвел их. Он словно учуял что-то недоброе. Но он ответил:

— Да. В Телуокане я только за продуктами. Домой возвращаюсь рано утром.

— Вот вам десять долларов, чтобы найти мне мексиканских носильщиков и довести меня до вашей плантации. Я отправляюсь сразу же после обеда.

— После обеда время сиесты, — заметил сеньор Симпсон. — У них здесь есть поговорка, которая гласит, что одни лишь собаки да идиоты гринго отваживаются высунуться под солнце во время сиесты.

Гринго закинул голову назад и захохотал:

— Мне плевать, что ко мне отнесутся как к идиоту гринго. Я и не то еще слышал!

— Чересчур жарко, чтобы люди передвигались с багажом. Завтра мы тронемся с самого утра.

— Идите к дьяволу с вашей сиестой и вашим «маньяна», — сказал Терстон.

Это правда, сеньор, он клял все, что шло не так, как хотелось ему.

— Если вам не нужны десять долларов, я отправлюсь один.

Не раздражаясь, Симпсон признался, что десять долларов ему пригодятся. В стране, где и песо редки, американские доллары ценятся высоко. Но почему, спросил Симпсон, американцы всегда стремятся к холмам?

— Я работаю по нефти. Геологическая разведка. Я слышал о подземных слоях. Видели ли вы выходы?

Сеньор Симпсон пожал плечами и сказал, что не знает.

Гринго расхохотался:

— Беда с теми американцами, которые, подобно вам становятся туземцами. Вы погружаетесь в хозяйство с вашей толстой грязной женой и теряете всю вашу американскую энергичность.

Я смотрел на сеньора Симпсона и видел выражение его лица. Это было не очень приятное выражение. Ведь у его жены действительно была уже не такая тонкая талия, как в то время, когда он повел ее к священнику.

Но он свернул сигару из маиса и ничего не сказал. Было видно, что он думает, насколько бесполезно пытаться объяснить Терстону… а десять американских долларов в Телуокане не попадаются каждый день под копытами лошади.

В конце концов гринго добился своего. Когда началась сиеста, мы уже поднимались вверх по реке. Шестеро нас с тюками, сеньор Симпсон с двумя ослами, которые везли провизию на плантацию. И, слушайте внимательно, сеньор! Гринго шел впереди с самым тяжелым грузом.

Полуденная жара на перешейке, вы понимаете, не похожа на жару в любом другом месте. Раздавливающая тяжесть. Дыхание не достигает легких, потому что воздух влажный и насыщенный испарениями.

Джунгли молчаливы, так как даже птицы и обезьяны прячутся в своих укрытиях в тени. Одуряющее зловоние, поднимающееся от сырой гнили, которое мы, жители этой страны, привыкаем терпеть, не испытывая от этого никакой радости. Гринго Терстон двигался в таком темпе, какой никто из знающих тропики никогда не примет. Быть под началом подобного человека, сеньор, нелегкое дело. И тот, кто нанят на его деньги, не может позволить себе прохлаждаться.

В течение трех часов мы подстраивали свои шаги под шаги Терстона. Альберто, самый молодой из нас, уже не выдерживал.

У него болел живот, и он не мог больше идти. Его старший брат Педро приблизился к сеньору Симпсону сказать, что мы должны остановиться, чтобы дать Альберто отдохнуть.

— Хозяин не я, — ответил ему сеньор Симпсон с сожалением. — Сеньор Терстон идет без отдыха.

— Но у него не болит желудок, — сказал Педро. — Другой хозяин остановится, если вы ему скажете, сеньор.