Федор Белохвостов - Поиски"Озокерита" Страница 10

Лейтенант рыцарски распахнул дверцу.

— Мы к вашим услугам, — сказал он, поклонившись. Затем помог ей забраться в кабину…

Немецкая комендатура занимала помещение торговой базы — высокий каменный дом с темными подвалами и обширный двор с длинными складскими строениями. Весь этот двор был обнесен кирпичной стеной, а с улицы закрывался высокими железными воротами. Подвалы и помещения во дворе гестаповцы приспособили под камеры и одиночные карцеры. Сотни советских людей умирали в этих подпалах от пыток и голода.

Комендант города, он же шеф немецкой жандармерии, полковник фон Траут сидел в своем кабинете, развалившись в кресле и выставив свой мясистый живот, щурился на капитана гестапо Шмолла.

— И последнее, что я обязан вам доложить, — говорил капитан металлическим голосом, — это по делу переводчицы Берты Шлемер. Я уже имею некоторые данные.

— Слушаю, — сонно промычал комендант.

— По вашему распоряжению я сделал проверку… Как вы помните, она говорила, что у нее есть дядя, то есть брат се отца, Густав Шлемер. Я запросил гестапо и получил уже положительный ответ, подтверждающий правильность ее утверждений Кроме того, Густав Шлемер прислав письмо на имя комиссара гестапо Вепке, которой передано мне…

— Что он пишет, этот старик? — оживился полковник фон Траут. — Ведь я его хорошо знаю, он очень богат, директор электрокомпании. Что он пишет?

— Он пишет, что обрадован появлением племянницы, о которой он знает со дня ее рождения и которую ни разу не видел. Барон пишет, что последнее письмо от брата, то есть от отца Берты Шлемер, получил в сороковом году, и больше он ничего не слышал о его судьбе. Он пишет, что хотел бы видеть свою племянницу, ведь она его единственная наследница, у него нет детей, а из родственников был только один брат, то есть отец Берты Шлемер, который жил в России. Он пишет…

— Хорошо, — прервал полковник. — Что вы хотели мне еще сказать, капитан?

— В городе появилась новая, неизвестная до сих пор радиостанция, которая ведет передачи кодом.

— Безобразие! — проворчал полковник. — Вы плохо работаете, капитан, ни к черту работают все ваши агенты Почему до сих пор не найдено гнездо партизан?

— Надо прочесать леса, а для этого нужны дивизии, которых у нас нет, господин полковник…

— Знаю. Это не ваше дело. Я спрашиваю, почему ваша служба так скверно работает, почему агенты не могут напасть на след? Партизаны обводят нас, как мальчишек. Каждую ночь в городе взрывы.

— Сегодня ночью, — продолжал капитан, — перехвачены две радиограммы. В одной из них русские запрашивали, как идут поиски Озириса. Вторая радиограмма, переданная неустановленной радиостанцией, гласила, что поиски озириса идут по плану.

— Ничего не понимаю, — проворчал полковник, — какой озирис? Это неточный перехват, капитан Что это за слово — озирис?

— Пока не могу сказать, господин полковник.

— Это, наверное, шифр. Но что он обозначает? А может быть, это сокращенное слово? У русских много таких словечек Вот мне принесли печать. На ней слово: “Райуполнаркомзаг”. Я немного знаю русский язык и пытался при помощи словарей расшифровать это слово. И что же получилось, капитан? Ерунда получилась Рай — это жилище прародителей Адама и Евы, пребывание праведных душ. Так. Упал — это значит свалился. Нар — нары — кровать. Понятно. Ком — кусок. Заг. Что это значит? Загнулся, допустим. Что же получается? Рай упал на пары комом и загнулся. Вот и поймите, капитан. Да, надо разобраться с этим озирисом. А на всякий случай придется доложить генералу…

…Штаб управления резервов и снабжения группы гитлеровских армий “Юг” расположился в двухэтажном каменном особняке на центральной улице. У парадного входа в особняк высились два больших тополя, и под ними, как истуканы, замерли два часовых с автоматами.

Серый шестиместный автомобиль подкатил почти вплотную к парадному крыльцу и остановился. Открылась передняя дверца, из автомобиля вылез высокий, плоский, как доска, офицер. Он распахнул заднюю дверцу и поклонился. Из машины вышла Таня. Она не обратила внимания на кланяющегося офицера, мельком глянула на здание, на часовых и легкими шагами стала подниматься по ступенькам. У девушки был вид немного развязной высокомерной немки, знавшей себе цену. На ней было темно-синее платье. Новые лаковые туфли на высоком каблуке и прозрачные чулки подчеркивали стройность ее ног. Волнистые волосы были аккуратно уложены.

Начальник управления генерал барон фон Швайгерт со своим штабом — адъютантами, секретарями и переводчиками — размещался на втором этаже особняка. Здесь готовились и отсюда исходили все планы и распоряжения по доставке резервов, техники и боеприпасов для южной группы немецких войск.

Вот уже неделя, как писарь и переводчик барона унтер Дойшле тяжело заболел. Барону нужен был хороший переводчик, и он решил взять у коменданта Траута Берту Шлемер, наследницу барона Густава Шлемера, которую фон Траут рекомендовал ему. За ней и послал барон свою машину с адъютантом.

Таня, сопутствуемая офицером, поднялась на второй этаж, вошла в просторную комнату, обставленную мягкой мебелью. Офицер предложил девушке сесть, а сам прошел в высокую, обшитую клеенкой дверь, около которой стоял часовой. Таня села в мягкое кресло, осмотрела комнату. Два больших окна выходили во двор, там виднелись высокие деревья, между которыми была пристроена антенна. “Значит, рядом со зданием стоит радиостанция”, — отметила Таня в памяти. Кроме двери, возле которой стоял часовой, была еще одна. Из-за нее доносился стук пишущей машинки.

Обшитая дверь открылась. Оттуда появился подтянутый полнощекий майор с черными усиками. Он с любопытством посмотрел на Таню, улыбнулся и поклонился. Как видно, адъютант в его присутствии докладывал о новой переводчице. Майор прошел мимо Тани в другую комнату. Вернулся адъютант и предложил девушке войти.

Таня прошла в кабинет. Это была квадратная комната с окнами в сад. В углу стоял большой письменный стол, на стене — карта фронта с немецкими надписями, наполовину прикрытая занавеской. Барон, высокий, сухощавый, поднялся, вышел из-за стола. Ему было лет пятьдесят, лицо чисто выбрито, волосы гладко прилизаны. Холеными красивыми пальцами левой руки он держал дымящуюся сигару.

— Очень рад познакомиться с вами, фрейлен. Прошу садиться.

Таня села в глубокое мягкое кресло. Адъютант, щелкнув каблуками, вышел.

— С вами хочет повидаться ваш дядя барон Густав Шлемер, — вдруг сказал генерал.

Таня не думала, что разговор может начаться с ее “дяди”, и была застигнута врасплох: тоненькие ноздри ее красивого носа чуть заметно побледнели, ресницы дрогнули. Но она быстро овладела собой и улыбнулась, несколько кокетливо глянув на барона снизу вверх.