Вера Чиркова - Свет надежды Страница 10

добрых, смелых, мудрых. Ему хотелось лизнуть великодушные руки, напомнившие вещи, которые казалось давно стёрлись из памяти… или их постарались оттуда вымести его хозяева.

— У мангуров не может быть хозяев… — прорвался сквозь тьму забвения когда-то хорошо знакомый уверенный голос, — вы свободные создания и можете выбирать себе друзей, но не повелителей. И ради тех, в ком почуете родственную душу, кому поверите и захотите помочь, вам разрешено нарушить все запреты, наложенные ради вашей же безопасности, но не торопитесь… обмануться так легко. Зверь осторожно взял с доверчиво протянутых ладоней обвисшими губами, не поймавшими бы теперь даже мышки, последние крохи и долго держал в пасти, не смея проглотить и не зная как решить задачу, у которой давно нет правильного ответа…

— А теперь посиди смирно, — не обращая внимания на недовольно встопорщившиеся усы Тин так же смело положил руки на лобастую голову зверя, — Юна, присматривай за дверью. Если услышишь шум — свисти.

— Я её лучше запру… — занийка уже сняла с пояса моток верёвки и, умело привязав к ручке, начала приматывать к торчащему неподалёку крепкому крюку, взывающему у землянина своим расположением нехорошие подозренья. Всего в одном шаге от места, до которого достаёт цепь мангура…

наверняка сюда для устрашения приводят самых непокорных… и привязывают их именно вот к этому крюку. Костик сердито засопел, представив бьющихся в панике девчонок и постарался на время отбросить все посторонние мысли, но сначала пообещал себе обязательно разобраться с этими фашистами, как только выберется отсюда. А затем плотнее прижал ладони к голове мангура, щедро делясь с ним энергией, и притих, даже глаза закрыл, пытаясь как можно более ярко представить те изменения, которые должны были произойти в организме верта с помощью чужой силы. Ну, сначала разумеется общее укрепление организма, регенерация языка и новые зубы… а куда же зверю без зубов?

— Тина… — встревоженный шёпот раздался совсем рядом, тёплая ладошка осторожно потрогала щеку целителя, — тебе плохо?

— Нет… — так же еле слышно выдохнул Тин, — я работаю… но скоро закончу и положу его спать… а ты не умеешь открывать замки?

— Попробую… — неуверенно пробормотала Юнхиола и полезла в поясной карман, где прятала нужные в путешествии мелкие предметы, ножнички, шило, крючки. Разумеется, отец с Гервальдом учили её и этакому полезному уменью, как взлом запоров, но тогда у Юны в кошеле лежали специальные отмычки, сделанные лучшим мастером Зании. Где сейчас тот кошель…

лучше не вспоминать. Но попытаться всё же стоит… вряд ли грубоватый на вид замок окажется особо сложным, хотя от жрецов можно ожидать любого подвоха. Не даром же отец всегда говорил, жрецам и конокрадам верят лишь дураки и святые. Несколько минут пленницы молча занимались каждая своим делом, а мангур терпеливо изображал плюшевую игрушку особо крупного размера, и только время от времени переводил глаза с одной сокамерницы на другую. Его разбуженная память постепенно вытаскивала из неведомых закутков одно яркое воспоминание за другим и теперь зверь знал, что когда-то мать звала его Громом, за раскатистый, полный угрозы рык.

Потом мать куда-то пропала… и зверь тихонько заскулил, начиная понимать, каким образом в его памяти мог образоваться такой странный провал. Куда делись крепкие клыки и удобный язык, он вспомнил минутой раньше и ощутил шевельнувшуюся в груди болезненную ненависть. Им не удалось полностью отключить его ощущения, нет такого средства в этом мире, и Гром помнил каждое прикосновение железа и каждый приносящий нестерпимую муку рывок.

— Тина! — обернувшись, с гордостью помахала перед собой снятым замком Юнхиола и прикусила язык, напарница сидела с закрытыми глазами, опершись на стену и её лицо было странно равнодушно, как у спящего. — Тьма! Похоже, она всю силу истратила! Мангур виновато вздохнул, девушка истратила энергию вовсе не сама, это он, ощутив давно забытое тепло струящейся по телу силы, не удержался, потянул струйку… и — не рассчитал. Зато теперь сможет сам усилить собственную регенерацию, для этого нужно всего лишь снять заслоны, перекрывающие природные каналы силы. И Гром немедленно этим занялся, направил большую часть энергии в те участки своего позвоночника, где колдун, занимающийся продажей мангуров, когда-то вставил шпильки из заговорённого серебра. Подлое приспособление не только не давало мангуру пользоваться магией, но и ограничивало его движения, превращая в полупарализованного калеку. Энергия постепенно нагревала серебро, но ни жара, ни боли мангур пока не ощущал, хотя и знал, обойтись без этого удовольствия не удастся. И заранее был готов к любым мукам, захлёбываясь в предвкушении ни с чем не сравнимого удовольствия свободы. Абсолютно полной свободы, какую когда-то в молодости Гром совсем не умел ценить так, как подобает. Он не умел, просыпаясь на рассвете, наслаждаться прохладой и свежестью утреннего ветерка, восхищаться сверканием капелек росы на бутонах, травинках и паутине, не умел замирать от восторга, оказавшись на краю нависшего над цветущей долиной утёса. Не любил играть лапой с серебряными нитями ручьев, предпочитая гоняться не за яркими мальками, а за шустрыми тушканчиками. И всегда злился на дождливую и ветреную погоду, совершенно не понимая сородичей, игриво ловивших улетающие листья и с удовольствием слизывавших с морды пахнувшую грозой воду. Глупец… если бы он мог представить, как будет тосковать по всему этому сидя в камере, лишённой малейшего источника света, когда даже слабое свечение ламп из внезапно распахнувшейся двери ослепляет на несколько долгих мгновений. Как истово станет мечтать о прохладном дожде в жаркие летние дни, когда духота заполняет каждую щель сооружения, которое его почти угасшее внутреннее чутье видит огромным, как лабиринт облюбованных вертами пещер в древних горах Зании. Первая шпилька внезапно вонзилась раскалённым ножом в позвонок чуть выше основания хвоста, и дёрнувшийся от неожиданности Гром тонко заскулил, но тут же спохватился и накрепко стиснул начинавшие чесаться челюсти.

— Не волнуйся… — по-своему поняла этот стон та девчонка, которая сняла с верта цепь, — с ним все будет хорошо… я накапала драконьей крови. А… ты ведь не знаешь… Тин парень… но когда переходил сюда из своего мира, получил женское тело… случайно, разумеется.

Теперь он хочет стать самим собой… но это секрет. Рассказывая мангуру эти удивительные вещи, пленница понемногу подтаскивала подружку к скамейке, протянув у неё под мышками снятый с себя ремень. Тащить ей явно было тяжело, но упрямая девчонка не сдавалось, и только дотащив безжизненное тело до места, шлёпнулась на несколько минут возле неё на чёрную от времени и въевшейся грязи доску. А немного посидев, снова взялась за целительницу и теперь её задача была ещё труднее, поднять спутницу на скамью. Понаблюдав за её бесплодными попытками мангур огорчённо фыркнул, как ни тяжело ещё ему двигаться, придётся отправиться на помощь.