Густав Эмар - Пограничные бродяги Страница 10

Повторяем, положение было критическое.

Черный Олень направлялся к месту свидания, назначенного им канадскому охотнику, и был уже не дальше трех или четырех лье от того пункта, где надеялся с ним встретиться, когда его привычного слуха коснулся шум бешеного бега бизонов. Ему было достаточно пяти минут, чтобы оценить опасность, угрожавшую охотнику. Он мгновенно решил, что надо предупредить своего друга, спасти его или погибнуть с ним вместе. Тогда он ринулся вперед, с головокружительной быстротой преодолевая расстояние, отдалявшее его от места свидания, думая только о том, чтобы опередить манаду и тем самым дать охотнику возможность спастись. К несчастью, несмотря на всю быстроту, — а индейцы прославились своей баснословной подвижностью, — он не мог прибыть вовремя, чтобы избавить от опасности того, кого он стремился выручить.

Когда вождь, предупредив охотника, убедился, что его усилия были бесполезны, с ним произошла разительная перемена. Лицо его, прежде выражавшее беспокойство, приняло обычное суровое выражение, презрительно-печальная улыбка застыла на его устах, он упал на землю, глухо бормоча:

— Великий Дух — Ваконда — не допустил.

Но Транкиль, не будучи фаталистом, не думал подчиняться судьбе. Охотник принадлежал к числу тех решительных людей, закаленный характер которых никогда не позволяет им падать духом и заставляет бороться до последнего дыхания.

У видя, что краснокожий с свойственной этой расе покорностью року отказался от всякой мысли о борьбе, он решил попытаться сделать невозможное.

В двадцати шагах от места, где охотник расположился лагерем, лежали на земле несколько упавших от старости дубов, образовавших собой целое возвышение. За этим своеобразным природным укреплением одиноко возвышалась дубовая рощица, состоявшая из пяти или шести деревьев и имевшая вид оазиса на песчаном берегу реки.

— Квониам! — закричал охотник. — Живее собирайте сухой лес, который только попадется вам под руку и возвращайтесь сюда; вождь, займитесь тем же.

Два человека повиновались, не понимая, в чем дело, но доверяя хладнокровию своего товарища.

В несколько минут довольно значительная куча сухого леса навалена была на поверженные деревья.

— Прекрасно! — вскричал охотник. — Слава Богу, смелее, не все еще потеряно!

Затем, принеся к этому импровизированному костру то, что уцелело от костра, зажженного им для защиты от ночного холода, он поджег его и подбросил в пламя смолистых веток, так что менее чем через пять минут к небу кружась поднялся широкий столб и образовал густую преграду шириной более десяти метров.

— Назад, назад! — закричал охотник. — Следуйте за мной.

Черный Олень и Квониам двинулись за ним.

Канадец ушел не далеко. Придя к рощице, о которой мы говорили, он с неимоверной быстротой взобрался на одно из деревьев, и скоро он и его спутники сидели на высоте пятидесяти метров над землей, комфортабельно устроившись на крепких ветвях и полностью укрывшись в листве.

— Ну, — сказал канадец с полнейшим хладнокровием, — последняя наша надежда вот на что: как только появится стадо, стрелять по передним. Если блеск пламени испугает бизонов, мы спасены, если же нет, то нам останется только умереть. Но, по крайней мере, мы умрем, сделав все, что только возможно, для нашего спасения.

Зажженный охотником огонь приобрел гигантские размеры. Он распространялся шаг за шагом, захватывая траву и кустарники и хотя, вследствие отдаленности леса, и не мог охватить его, тем не менее представлял из себя огненную полосу шириной около четверти мили, ее багровые отблески далеко озаряли небо и придавали всей картине отпечаток поразительного, сурового величия.

С места, где укрылись охотники, они господствовали над этим океаном пламени, которое не могло им угрожать, и обозревали устроенное ими горнило.

Вдруг послышался страшный треск, и на опушке леса показался авангард манады.

— Внимание! — прицеливаясь, закричал охотник.

Застигнутые врасплох видом этой огненной стены, вдруг выросшей перед ними, ослепленные ярким блеском пламени и вместе с тем страдая от нестерпимого жара, бизоны колебались одно мгновение, как бы держа между собою совет, а затем, не помня себя от ярости, с гневным мычанием ринулись вперед.

Сверкнули три выстрела.

Три передних бизона упали, катаясь по земле в предсмертных судорогах.

— Мы погибли, — спокойно сказал охотник.

Бизоны продолжали двигаться вперед.

Но вскоре жар сделался нестерпимым, дым, гонимый ветром прямо на манаду, ослепил животных, и вот произошла перемена: за остановкой быстро последовало отступление.

Охотники с бьющимся сердцем следили за всеми перипетиями этой ужасной сцены. В это мгновение для них решался вопрос жизни и смерти, всех их существование висело на волоске.

Между тем манада снова ринулась вперед. Животные, шедшие впереди, не могли сдержать натиска задних, они были сбиты с ног и растоптаны идущими вслед, бывшими сзади, но последние, в свою очередь, страдая от жара, также захотели повернуть. В этот решающий момент несколько бизонов свернули вправо и влево. Этого оказалось достаточно, чтобы за ними последовали остальные. По обе стороны от огня образовались два потока, и манада, разрезанная пополам, двинулась вперед, вновь соединяясь на берегу и переправляясь через реку сомкнутой колонной.

Потрясающее зрелище представляла собою эта перепуганная манада, стремившаяся вперед с ревом ужаса, преследуемая дикими зверями, обтекающая костер, зажженный охотником и имевший вид мрачного маяка, предназначенного освещать дорогу.

Достигнув реки, они переправились через нее, и длинное темное пятно, извиваясь, задвигалось на противоположном берегу реки, где голова манады скоро скрылась из виду.

Охотники были спасены присутствием духа и хладнокровием Транкиля. Им, однако, пришлось еще около двух часов просидеть среди ветвей, служивших им убежищем.

Бизоны продолжали двигаться справа и слева. Огонь прекратился из-за недостатка горючего материала, но направление движения манады уже определилось, и, достигнув костра, представлявшего из себя лишь груду пепла, она сама собою разделялась на две части и шла по правую и по левую сторону от деревьев.

Но вот показался арьергард, преследуемый ягуарами, прыгавшими по бокам стада. Шествие окончилось. Прерия, молчание которой было на время нарушено, снова погрузилась в прежнюю тишину, только широкая дорога, протоптанная посреди леса и усеянная поломанными деревьями, свидетельствовала о бешеном натиске этой беспорядочной массы.

Охотники вздохнули свободно. Теперь они могли без опасения покинуть свою воздушную крепость и спуститься на землю.