Хайноре. Книга 1 - Ронни Миллер Страница 10

— А почему не ждут?

Северянин вздыхал удрученно — смирился, видно, понял, что не отстанет.

— Ну вот так вот бывает. Не все щенки в семье желанными рождаются.

Нора охнула, забежала вперед.

— Ого! Это как так? Ужель мать твоя не знала, что от мужиков детишки бывают?

Северянин расхохотался.

— Знала. Но отец мой был из тех, кому бабы не отказывают. Вот и моя мать не смогла.

— Что ж ты, значит, в отца насильником уродился? — осклабилась Нора.

— Ой да кто ж тебя насиловал, поплачь тут ещё, — отмахнулся рыжий. — Так стонала, что весь лес небось слышал.

— Ах ты!..

Нора возмущенно отвернулась, покраснела и больше ничего у него не спрашивала. Понравилось ей, как же! Понравится кому такое! Да даже если понравилось, она все равно ведь не хотела! Она ведь просила, чтоб не трогал! Плакала даже! Понравилось, ишь ты, придумал…

Так они и шли вдоль Маслички, как прокаженные, обходили стороной деревушки. Из-за деревьев как потянет дымком, как защекочут слух отдаленные голоса, так Нора глядит на рыжего жалобно — ну может сейчас уже? Далеко же ушли от Выселок… Северянин рыкнет на нее и все. Нельзя, мол. Окончен разговор.

На третий день хоженый берег кончился, пошли болота и непроходимые заросли, пришлось им подняться к дороге. Это был не большак — узенькая тропка, аккурат, чтоб телега с товаром проходила. Ее местные торгаши придумали, чтобы на большак не соваться, на конвой-то из охраны у мелких купчишек лишних монет не было. Тут и тятька ее ходил, когда в прибрежных деревушках спрос был хороший на шкуры да кости. В общем дорога была почти не опасная — разбойникам тут и поживиться-то нечем было, да и королевские патрули тут не сновали, вот и ходили себе туда-сюда маленькие купеческие возки. Один такой они повстречали на четвертый день. Отец с дочкой. Мужик уже седой, девчонка с виду показалась Норе старше ее — широкобедрая, грудастая, щеки красные, губы пухлые, и косы… ах косы какие, русые, с кулак толщиной. Нора сразу себя щепкой лысой почувствовала.

— Тять, глянь какие идут, — и голос у нее был звонкий, как у девочки. Она сидела в полупустой телеге и болтала босыми ногами. — Уставшие такие, давай возьмем. Эй, ребятушки, куда идете?

Северянин хмуро посмотрел на Нору, та поняла и прикрыла рот.

— До ближайшей деревни, милая девушка, — приветливо отозвался он. — Спасибо, мы уж так дойдем, зачем вам клячу мучить.

— Залезай, мужик, кляча хоть старая, но идет хорошо, — старик-возница махнул рукой. — Айна, шмотье прибери.

Повозка встала, девчонка вскочила, сгребла поклажу в один угол, а потом, хохоча, неуклюже путникам поклонилась.

— Прошу пожалуйста в карету, господа!

Северянин залез первым, а потом притянул за руку Нору. Телегу шатало, как пьяную, девка беспрестанно смеялась и ойкала, но каким-то чудом умудрялась не упасть. Когда они наконец расселись, телега тронулась.

Девка бесстыже разглядывала их во все глаза, отчего Норе совсем не по себе стало. И чего она пялится?.. Ну поношение башмаки, ну и что… и сама не царевна, вон, вообще босая…

— Ой, — пискнула девчонка, глядя на их поклажу, — это у вас что же, всамделишный палаш?!

Северянин меч свой сапогом под мешковину толкнул и улыбнулся — ну простак простаком.

— А как же, госпожа моя, я же с войны недавно вернулся, нам там не всамделишных не выдают.

— Так ты солдат! — восхищенно охнула Айна, и сразу вдруг приосанилась. — С северянами дрался?

— Именно так, именно так, с безбожниками.

Она одернула юбку своего цветастого платья, пряча голые пятки и принялась косу наглаживать, будто растрепалась та. А сама глазками сверкает, тьфу, противно!.. Нора круто отвернулась и уставилась в сторону леса.

— А что это за девушка с тобою, солдатик?

— Сестра моя.

Чего?! Сестра теперь?! Ишь ты! Жена, сестра, а завтра кем буду? Прабабкой?! Она возмущенно посмотрела на рыжего, но тот и глазом не повел.

— А чего неразговорчивая такая?

— Характер дурной у нее.

— Сам ты дурной, — фыркнула Нора.

— Вот и я о чем.

Девка рассмеялась, отец на нее шикнул, мол не докучай людям, дай отдохнуть. Так он им выкроил пару минуток тишины.

— Слышишь, девочка, — шепнула Айна. — Хочешь я тебе свои башмаки отдам? Все равно не ношу, люблю босичком бегать, пока тепло позволяет, меня так мамка с детства приучила. Хочешь отдам? За так. А то уж на твои смотреть больно…

— Не смотри, — огрызнулась Нора, за что получила от северянина локтем в бок.

— Ну не дури, а. Кто от таких щедрых подарков отказывается? Сама всю дорогу ноешь, что идти тяжко. Бери пока предлагают.

— Я что побирушка тебе? Бр-р-ратец.

Рыжий так глянул на нее, так страшно глазами сделал, что Нора было испугалась по привычке, но быстренько опомнилась. Ничего он ей при всех не сделает!

— Глядите, какая госпожа. Бери, сказано. А с доброй девушкой мы как-нибудь рассчитаемся по-свойски.

Эта дура снова захихикала, и снова отец на нее шикнул.

Так у Норы появились новые башмаки. Тоже, конечно, ношеные, но зато без дырок и подошва не протертая. Только широковаты были, но это не беда… Даже как-то настроем потеплела, уже не фыркала на нее, пока ехали и болтали. К вечеру свернули с дороги в лес, откушать, да прилечь до утра, делили харчи, у Айны с отцом хлеб был, мед и водица, северянин достал последнюю головку сыра, что им еще от Гавара осталось, пили, ели, разговоры говорили. Молчавший на дороге Айнов тятька на привале оказался чуть ли не болтливее дочки. И о том спрашивал и о сем, откуда мол путь держите, где родились, слыхали последние вести? а о том слыхали? вот такие дела!

— Ты-то друг, давай расскажи, что там на войне, ужель побили мы иродов?

Нора все глядела на северянина, все боялась, что тот ненароком сорвется, зарычит и выдаст их, но рыжий будто и вовсе позабыл кто такой. Или очень хорошо себя в узде держал.

— Да что тебе