Кавказская крепость - Сфибуба Юсуфович Сфиев Страница 10

советскую сторону. Он уже несколько раз переходил границу на этом участке, и каждый раз им овладевал страх. Особенно страшно бывало, когда он пересекал пограничную реку. Переходить вброд горную реку всегда рискованно. Может случиться всякое... Однако раздумывать было некогда. Кахриман, сняв брюки и сунув их в сумку, сшитую из водонепроницаемой ткани, быстро вошел в воду. Ноги обожгло холодом. Неприятная дрожь пробежала по всему телу. Ему захотелось вернуться к турецкому берегу, но было уже поздно. До возвращения советского пограничного наряда оставались считанные минуты, нужно было спешить. Кахриман рванулся вперед и тут же почувствовал, как по его левой ноге ударил камень. Ощутив нестерпимую боль, он не смог удержаться на ногах. Течение реки подхватило его. Кахриман старался плыть к берегу, но это ему не удавалось. Нарушитель границы начал терять сознание...

Через день советский пограничный наряд во время обхода берега реки обнаружил труп неизвестного мужчины. Во внутреннем кармане сумки, снятой с трупа, был обнаружен экземпляр журнала «Кавказ». Экспертиза дала заключение: это труп батумского часовщика, ускользнувшего от чекистов. В связи с гибелью Кахримана нить, ведшая за границу, оборвалась. Перед чекистами возникли новые задачи...

4

Первенцу в семье Али Гасанова исполнился год. Красный партизан дал сыну имя своего отца. Маленький Гасан, очень подвижный крепыш, в этот вечер уснул рано. Жена Али Перзият, задернув одеяльцем люльку, в которой спал малыш, стала готовить ужин. Обычно Али возвращался домой поздно, поэтому Перзият не спешила. Но вот пошел уже двенадцатый час ночи, а Али все еще не было. Перзият забеспокоилась. Хотела было идти за мужем, но не решилась, боясь оставить ребенка без присмотра. Огонь в печи давно потух, и приготовленный хинкал уже остыл, но Али не приходил. Перзият, как могла, успокаивала себя. Муж иногда и вовсе не приходил домой. То он проверял людей, охранявших колхозные амбары, то перехватывал вместе с сельскими активистами кулаков, которые ночью тайком вывозили излишки хлеба, чтобы продать их спекулянтам. Да разве мало хлопот у председателя нового колхоза?..

Несмотря на поздний час, Перзият не хотелось спать. Она принялась за домашние дела, но работа почему-то не клеилась. Не дождавшись мужа, Перзият заснула прямо у люльки маленького Гасана. Она забыла даже потушить керосиновую лампу, излучавшую тусклый свет.

Али Гасанов вместе с двумя сельскими активистами вел в эту ночь наблюдение за дорогой в районный центр. Председатель правления колхоза еще днем получил сигнал, что кто-то из кулаков собирается ночью вывезти из села пшеницу, чтобы продать ее дербентским спекулянтам. Нужно было задержать кулака и отобрать у него пшеницу. Вместе со своими товарищами Гасанов спрятался за большим камнем недалеко от дороги. Из укрытия в лунную ночь хорошо была видна не только дорога, но и село, раскинувшееся ниже. Али четко различал свой дом. Хотя был уже поздний час, в окне горел свет. Али переживал, что не смог заранее предупредить жену, чтобы она не ждала его.

Время шло мучительно. Тот, из-за кого была организована засада, все еще не появлялся на дороге. Сегодня Али пришлось много ходить по делам колхоза, и теперь усталость давала о себе знать. Решили дежурить поочередно. Усталый Али прислонился к камню и тут же уснул. Прошло совсем немного времени, как раздался сильный грохот. Али спросонья решил, что, наверно, грянул гром. Но луна по-прежнему мирно светила, никаких признаков приближающейся грозы не было. Али подошел к своим товарищам, стоявшим в укрытии.

— В чем дело?

— На окраине села взорвался чей-то дом, — ответил один из активистов. Али посмотрел туда. Его дом был охвачен ярким пламенем. Председателю показалось, что земля расступается под ним. Усилием воли он овладел собой.

— Это мой дом... Там жена... ребенок... Вы продолжайте наблюдение за дорогой, а я... — Али не договорил.

От места засады до села было метров восемьсот. Али прибавил шагу, затем, несмотря на одышку, побежал что есть силы. Вот и безымянная балка. Он спустился вниз и только хотел вступить на мост, как вдруг на противоположной стороне показались два всадника. Али быстро вытащил свой маузер и направился навстречу верховым. Те, заметив его, стали нахлестывать коней. Председатель колхоза, догадавшись, что всадники хотят проскочить мимо него, окликнул их:

— Вы куда в такой поздний час?!

— Какое твое собачье дело? — громко отозвался один из мужчин. Второй в это время выстрелил в Али. Председатель колхоза почувствовал жгучую боль в левом плече. В следующее мгновение Гасанов быстро прилег на обочине дороги и сделал несколько выстрелов, целясь в приближающихся всадников. Неизвестные тоже стали стрелять. Один из них, сраженный пулей Али, упал с коня, под другим конь был убит. Седок, спешившись и отстреливаясь, свернул с дороги и прыгнул в небольшой обрыв. Гасанов, потерявший много крови, еле поднялся на ноги и шатаясь пошел к обрыву, но на полдороге, обессилевший, упал. Его подняли товарищи, которые прибежали в балку, услышав перестрелку.

— Быстрее в обрыв, один убежал! — крикнул председатель колхоза. — Я потерплю, не упускайте контру...

Один из товарищей остался с Али и стал перевязывать ему рану, а другой бросился в погоню за убегающим преступником.

Израсходовав все патроны, беглец, как зверь, метался по оврагу, стараясь выбраться наверх. Тут его и настиг сельский активист. Доставив преступника в село и сдав его под охрану, он с группой сельчан поспешил к балке, где лежал раненый председатель.

После перевязки Али стало немного лучше. Его положили на носилки и хотели нести к местному лекарю. Однако Гасанов упросил товарищей, чтобы они доставили его к месту взрыва. Когда приблизились к месту, где от его дома осталась груда дымящихся головней, Али попросил помочь ему подняться. Поддерживаемый товарищами, председатель подошел к развалинам.

— Где сынишка и Перзият? — глухо простонал он.

К Гасанову подошел один из сельских аксакалов. Старик обнял его и поцеловал в лоб.