Приключения Мак-Лейстона, Гарри Руперта и других - Майк Гервасиевич Йогансен Страница 10

когда на кону были все деньги, огромная сумма денег — как солдат остановился на пятнадцати. Его лицо было спокойным и веселым. Он положил свои карты с таким видом, что партнер решил, будто у него не меньше двадцати. Партнер занервничал и перебрал. Солдат выиграл ставку из-за того, что оставался спокойным, тогда как партнер утратил спокойствие. Напротив, когда у тебя девятнадцать и ты, следовательно, имеешь много шансов выиграть, ты приобретаешь еще один шанс, если не кладешь спокойно и весело карты, но притворяешься, будто колеблешься, хочешь еще прикупить, — одним словом, делаешь вид, будто у тебя очков четырнадцать или пятнадцать. Партнер набрал, допустим, пятнадцать, шестнадцать, пусть даже семнадцать, восемнадцать — он останавливается, потому что думает, что у тебя все равно мало! Он проигрывает из-за того, что ты обманул его своим поведением. Ты видишь теперь, что в игре в двадцать одно очень многое зависит от умения играть, от сдержанности, от силы воли. Тот солдат был спокойнее, крепче, трезвее своих партнеров и он выиграл, выиграл столько денег, сколько ему никогда и не снилось. Это был крестьянин, не имевший даже лошади, а он выиграл столько, что мог бы купить себе сотни две лошадей.

— Хорошо, — сказал Франсуа, — но шмен-де-фер? Для чего он прикупил к девятке? Ты объясни мне, зачем он прикупил к девятке и как ты об этом узнал.

— Не торопись — и узнаешь. В шмен-де-фер ты можешь прикупить только одну карту, перебрать не можешь, потому что, как тебе хорошо известно, все, что свыше десяти, вновь считается сначала. Итак, прикупив карту, ты либо увеличил свои шансы, либо убавил их, но ты еще не проиграл. Никакое умение играть со стороны партнера ему не поможет — процесс игры значительно проще, чем в двадцать одно, а размах шансов куда меньше. Поэтому в шмен-де-фер ты можешь выиграть только тогда, когда тебе очень везет или когда ты…

— Когда ты жульничаешь, надо полагать, — вставил Франсуа.

— Да, когда ты жульничаешь, совершенно верно. Процесс игры здесь гораздо проще, чем в двадцать одно, легче подтасовывать карты; ты можешь заранее разложить их так, чтобы тебе выпадали девятки. Приготовив такую колоду карт, ты подменяешь ей ту, которая находится в игре.

— Все-таки я не понимаю, при чем тут прикуп к девятке: ведь прикупил не бородач, не мошенник, а его партнер.

— Да, прикупил партнер. Он увидел, что бородач выигрывает и уже выиграл почти все деньги. И вот партнер, опытный в таких делах, получил девятку (а бородач подтасовывал так, чтобы выигрывать не подряд и время от времени и партнерам давать девятку — тогда он ставил небольшие суммы). Итак, когда партнер получил девятку, он вместо того, чтобы сразу забрать ставку с кона, взял и намеренно прикупил к девятке — то есть умышленно проиграл ставку, но перебил все расчеты бородачу. Когда после этого выяснилось, что бородач жульничает, его выбросили за борт.

— Слушай, но как же бородач мог заменить колоду? Ведь его могли обыскать и найти старую.

— Этого я не знаю. Но я думаю, что он не подменял колоду, а подтасовывал карты, пользуясь тем, что все были пьяны. Они ничего не заметили! Он был уверен в своем мастерстве. Чтобы разоблачить его мошенничество, понадобилось прикупить к девятке.

— Да, — ответил слушавший с большим интересом Франсуа. — Но скажи мне, что это был за солдат, о котором ты рассказывал? Что он сделал с деньгами?

— Он после этого больше не играл. Под влиянием какого-то товарища он совсем бросил игру. Деньги пошли на какое-то общественное дело. Это был человек колоссальной энергии и очень принципиальный. На моих глазах он бросил играть в карты и пить водку. Не знаю, что с ним позже случилось…

В эту минуту Винсент услышал в коридоре чьи-то шаги. Невнятное чувство страха охватило его. Он встал и резко распахнул дверь в коридор, но увидел только чью-то спину. На миг он поддался инстинктивному желанию побежать следом и узнать, кто это. Но тотчас победили логические соображения, культурные привычки преодолели инстинкт охотника, и он вернулся в каюту.

Глава 3

МАКЕКЕМБЕ-ЛА-МОТУ-МА-МЕ

Разговор с головорезом. Франсуа тоскует. Появление белокурого матроса. Путешествие по саваннам. Сказка о черепахе и собаке. Человек, привязанный к дереву. Белокурый исчезает. Камилла привязана к дереву. Тропический лес. Гиппопотам. Ма-кекембе-ламоту-ма-ме. Головорезы решают путешествовать сами. Смерть Франсуа. Хлебное дерево. Человек, лежавший ничком. Носороги. Смерть старика. Кто застрелил Винсента. Смерть французского унтера. Воскресение Винсента.

Франсуа и Винсент расположились на несколько дней в номере какой-то либервильской гостиницы.

Франсуа прямо из корабельной койки перекочевал на кровать в номере и лежал целыми днями лицом вверх, не говоря ни слова. Винсент бегал, нанимал подводы для тринадцати клеток, которые они выгрузили с парохода, покупал патроны для винтовок и в гостиницу возвращался поздно вечером.

— Куда мы первым делом поедем? — спросил наконец Франсуа после получасового вечернего молчания. Невыносимая духота не давала ему уснуть, он ворочался с боку на бок.

— Из Либервиля поедем по шоссе на Элундо, — ответил Винсент. — Дальше на Сандию, Лиму, Пиконду над экватором и прямо к Экваториальной станции на Конго. С Экваториальной станции мы свернем наискось, на север; поплывем на катере по Конго. Высадимся у Бакомби и двинемся по тропическим лесам к…

— Хватит, — перебил Франсуа. — Мне нет никакого дела до Бакомби, Пикомби или как их там. Ты мне скажи, вернемся мы в Париж или нет?

Винсент пожал плечами.

— Если ты все время будешь так киснуть, то, может, и не вернемся. Надо верить в успех, и все будет хорошо. Ты знаешь, я бывал везде, где может побывать авантюрист. Никакой сочинитель авантюрных романов не имеет ни малейшего представления о том, сколько всего может пережить путешественник. С температурой 40,2 я продирался сквозь джунгли Амазонки; в сравнении с ними эти леса — ерунда! Кстати, нужно купить хины. Кто это может быть?

Кто-то постучался в дверь. Не дожидаясь разрешения войти, в номер ввалился знакомый нам проходимец, прикупивший к девятке. На лице его была написана наглая уверенность, а хитрая улыбка будто говорила: меня не проведешь!

— Что вам нужно? — спросил Винсент.

— Мы с