Дар Бога - Степан Вадимович Дмитрук Страница 10

уйдут, даже несмотря на ужасную жару и брызги подземной желчи. Однако выбираться назад нам не пришлось: по уступу поползла щель, разделившая его надвое. Едва я успел подумать, что это не к добру, как Адола уже падала в бездну вместе с куском камня, на котором стояла. В последний миг я скинул свою сумку и, удерживая за лямку, бросил ей. Схватившись за неё, моя спутница повисла прямо над рекой огня, в то время как моя часть уступа тоже дала трещину.

— Кусок твёрдой породы! Когда он подплывёт, я раскачаю лямку, а ты спрыгнешь на него!

— А как ты?

— Я дождусь следующего! Попытаемся перепрыгнуть на другой берег!

Когда твёрдый островок подплыл достаточно близко, я с усилием швырнул сумку с повисшей на ней Адолой. Однако, мы забыли договориться, кто из нас удерживает сумку, а кто отпускает, поэтому отпустили её одновременно. В результате девушка оказалась на камне, а сумка — прямо подо мной на упавшем обломке нашего уступа. Племянница Альпа уже встала и пыталась удержать равновесие, вот-вот готовая упасть в бурлящую раскалённую жижу. «Нужно во что бы то ни стало спасти сумку — в ней судьба нескольких народов и моё могущество», — подумал я, и схватив неистово верещавшего Гогоса, прыгнул на камень к Адоле, а подхватив её, следующим прыжком перемахнул на другой берег. В это же время наш утёс рухнул в поток окончательно, унеся с собой столь тяжело добытую книгу, а в следующий момент сознание оставило меня.

В себя я пришёл от прикосновения мокрого и холодного свиного носа. Адола сидела рядом, смачивая мой лоб водой.

— Это всё жар подземного огня. Мы тоже едва не упали в обморок.

Я приподнялся и сел на блестящий камень.

— Моя сумка…!

— Далась она вам! Перья и чернила есть и в Хиттене.

— Книга!

— Вы об этой? — в её руке возник кожаный футляр с золотыми заклёпками.

Ну конечно! Она так и не отдала мне Рукопись изменений с тех пор как нашла! Я засмеялся нервным смехом.

Мы продолжили путь. Мы были живы, здоровы и у нас была Книга. А что ещё приятнее, у нас был факел, который я второпях засунул за пояс. На рубахе чернело угольное пятно, но что это в сравнении с источником света! Мы пошли дальше. Дойдя до естественной пещеры, Адола облегчённо вздохнула:

— Это уже знакомые места. До Хиттена отсюда рукой подать!

Всю дорогу до города мы молчали: Адола от воодушевления, а я всё ещё не мог прийти в себя после всего случившегося.

Наконец, мы вышли на поверхность в пятистах шагах от Главных ворот столицы Монта. У подножия огненной горы было темно и холодно, лил дождь. Низкие деревца, росшие на взгорье, горели ярко-рыжим, будто подземная желчь, а промозглый ветер посыпал землю их листвой. Вдохнув полной грудью влажный осенний воздух, Адола повернулась к вулкану и скрестив руки на груди, встала на одно колено. Я последовал её примеру: сложил ладони в молитвенном жесте и склонил голову. По окончании молитвы мы переглянулись. Было странно, но очень приятно видеть эту девушку рядом с собой в великолепии окружающей природы. Я понял, что не хочу сейчас расставаться с ней и задумался над предлогом продолжить вечер, но тут Адола сделала всё сама:

— Наш дом близко к самым воротам, господин. Вы должны зайти к нам! После всего, что с нами произошло, я просто обязана представить вас своей семье.

Сказала она это с прежней манерностью, от недавней фамильярности не осталось и следа.

— Буду очень польщён. Спасибо, что не бросили меня госпожа.

— Что вы! Это я должна благодарить вас! И Вашего верного хрюна!

При этих словах Гогос радостно хрюкнул и потёрся об обгоревший подол её платья.

У самых ворот Адола придвинулась ко мне вплотную, взяв за руки:

— Отец не самый простой человек. Не бойтесь его — ведите себя как обычно и не забывайте о приличиях!

Монты не строят свои города ровно по ярусам, поэтому невозможно точно сказать, на каком уровне находится старый дом Адолы. Если, находясь в Хиттене, вы захотите на него взглянуть, пройдите от главных ворот чуть ниже по ступенькам и левее. По размерам и обстановке сразу стало понятно, что жилище принадлежит аристократам, и хотя представляет собой такую же выдолбленную в скале пещеру (пусть и большую, чем у прочих жителей, со множеством комнат и смотровой башней, выходящей на поверхность), но обставлено в типично аннтеранском стиле: деревянная и костяная мебель, массивные двери, стены, украшенные охотничьими и военными трофеями, масляные светильники помимо факелов. Живущие здесь люди явно бывали в наших краях. Адола без слов поняла мой вопросительный взгляд:

— Мой отец служил князю ещё до объединения земель. Он часто бывает в ваших краях, поклоняется Владыке Недр и питает страсть к аннтеранской культуре.

Да, это многое объясняет — весьма типично для юной особы противопоставлять себя родителям. Едва войдя в дверь, девушка вперёд слуг помчалась в гостиную. Привратник поклонился мне и повёл вслед за ней. Ещё не дойдя до двери, я услышал, звонкий голос Адолы, щебечущий о наших приключениях:

— Ах, матушка, батюшка! Сколько всего совершилось! Я несколько раз заходила под смертельную опасность, но он спас меня!

— Мы так переживали за тебя!

— Как же я рад, что ты нашлась! — произнёс низкий мужской голос, — когда старый дурак Альп пришёл без тебя, я был вне себя от гнева! Мои люди до сих пор ищут тебя на дороге! Однако, я хочу уже наконец увидеть твоего спасителя!

В этот момент я вошёл. Посреди огромной гостиной стояла Адола, которую обнимали родители. Краем глаза я успел отметить, что мать её была молода и красива, однако всё моё внимание привлёк её отец. Передо мной стоял Кенод Cтум.

ГЛАВА 6. О ВСТРЕЧЕ СО СТАРЫМ ЗНАКОМЫМ

Маленькие глазки Вершителя заметно округлились — он был удивлён не меньше моего. Всё время разговора он не отводил от меня пристального взгляда. Хотя время было позднее, для нас очень быстро был накрыт стол — настоящий деревянный стол, за которым мы сидели на настоящих деревянных стульях. Что ещё приятнее, среди блюд была местная свинина со фьельдским чёрным пивом. Хорошо, что Гогоса накормили отдельно от нас — мне было бы неловко есть при нём мясо его сородичей, хотя бы и очень дальних. Моё место было у левого торца стола, где по этикету сидят особо приближённые слуги, остальные сели по одну его сторону лицом ко входу: Адола слева,