Холодная комната - Григорий Александрович Шепелев Страница 100

Они пересекли площадь, где все цветочницы ласково окликали Барбоса и обращались к Юльке с вопросами, как ко старой знакомой, затем – шоссе. Клиника оказалась не около магазина, а далеко за ним. В тесном коридоре сидело человек семь – с собаками, кошками и зверьками. Спросив, кто из них последний, Юлька также уселась, держа Барбоса за холку. Рядом сидела женщина с пекинесом. Маленький пёс на руках у неё ворочался и стонал, закатывая глаза. Ему было плохо. Глядя на крошечного страдальца, Юлька задумалась. Пекинес почему-то ассоциировался у неё с Альбиной Лоховской, хотя она не была на него похожа. Тут вдруг открылась дверь кабинета, и вышла девушка с морской свинкой. За нею выглянул врач – молодой, в очках. Увидев Барбоса, он удивился и поздоровался с ним. Затем поглядел на съёжившуюся Юльку.

– Здравствуйте. Кто вы?

– Я… я подруга Сони, – пролепетала Юлька, густо краснея под цепким взглядом очень приятного и приличного человека, – она просила сделать ему прививку.

– Прививку? Комплексную?

– От бешенства.

– Наконец-то, – весело кивнул доктор, – а я уж хотел сам пойти, привить паразита этого! Проходите. Это одну минуту займёт.

Последняя фраза адресовалась всем остальным посетителям. Прежде чем вернуться в свой кабинет, ветеринар бегло осмотрел пекинеса и успокоил его хозяйку.

– Температуры нет. Скорее всего, это аллергическая реакция. Не волнуйтесь. Сейчас всё выясним и назначим лечение.

Наблюдая, как врач наполняет шприц, Барбос зарычал.

– Ну, что ты ворчишь? – удивился доктор, – на бультерьера давеча бросился, а шприца испугался? Ишь ты, дурак! А ну, держите его.

Крепко взяв Барбоса, Юлька вдруг вспомнила, как её саму много лет назад смазливый медбрат колол в одно место. Ей стало весело. Отпустив собаку по завершении процедуры, она спросила:

– Доктор, а можно задать вам один вопрос? Вы только не удивляйтесь.

– Это не обещаю, – заулыбался врач, – вы кажетесь мне весьма необычной девушкой. Я вас слушаю.

– Я хотела бы знать: вот если собака с какой-нибудь собачьей болезнью вдруг превратится каким-то образом в человека – точнее, в женщину – по каким медицинским признакам можно будет определить, что она когда-то была собакой?

Доктор молчал, внимательно глядя даже и не на Юльку, а на Барбоса, который рвался из кабинета. Юлька разволновалась.

– Короче, что может быть на морде собаки, чего не может быть на лице человека? Ну, я не знаю… ну, например, прыщи какие-нибудь особенные? Или особенный цвет роговицы глаза?

– Вы сумасшедшая? – спросил врач.

– Да не сумасшедшая я! Я книгу пишу про оборотней.

– Понятно. А Соня вам помогает?

Этот вопрос Юльку разозлил.

– Да, Соня мне помогает.

– А Таня с Леной?

– И Таня с Леной! И Женя!

– О! Если так – книга, безусловно, получится интересная. Почитать дадите?

Юлька молча ушла, таща за собой Барбоса, который вдруг заинтересовался шкафом с лекарствами. Следующим был пекинес. Когда его понесли, он шумно вздохнул.

Шагая к шоссе, Юлька вдруг заметила слева небольшой книжный магазинчик. Остановилась. Барбос, поняв, куда она хочет, поднялся по обледенелым ступенькам к двери.

– Нет, подожди на улице, – попросила Юлька, – я ненадолго.

Запах книгопечатной краски навеял на Юльку воспоминания о читальных залах, где она в юности провела немало часов, штудируя всякую дребедень.

– Вас что-то интересует? – спросил её продавец, повстречавшись с ней между стеллажами.

– У вас есть Гоголь?

– Да, полное собрание сочинений. Четыре тома.

– Мне нужен только один. Тот, в котором «Вий».

– Это первый том. Но мы его вам отдельно продать не можем.

Весь Гоголь, к счастью, стоил лишь шесть рублей. Уплатив их в кассу, Юлька взяла только первый том и вышла из магазина. На улице её ждал не только Барбос. Рядом с ним стояла, бросая по сторонам тревожные взгляды, Сонька.

– Ты что здесь делаешь, дура? – спросила Юлька, пихая книгу в карман.

– А ты что здесь делаешь?

– Я водила Барбоса в клинику. Его надо хоть иногда от бешенства прививать, он ведь постоянно дерётся со всеми кошками и собаками!

– Да, я слышала, как ты спрашивала, где клиника. Хотела с тобой пойти, да эти две твари ко мне пристали. Пока от них отвязалась, пока оделась – сорок минут прошло.

– А они там дверь за тобой закрыли?

– Закрыли.

Две туалетные жительницы и пёс побрели обратно к вокзалу. Барбос бежал впереди. Прохожие от него шарахались, потому что он вёл себя крайне нагло, зная умение Юльки давать отпор недоброжелателям и врагам. Матерные окрики Соньки он игнорировал. Перешли шоссе. Заметив их издали, две цветочницы дали знак им остановиться, после чего одна, подбежав, сказала:

– Сонька, назад! К тебе мусора приехали.

– Наши?

– Если бы наши! Из уголовки. Теймураз – с ними. Ленку и Таньку в браслетах вывели! В туалете – шмон.

– Держи пса, – прошептала Сонька и устремилась назад, к шоссе. Юлька побежала за нею. Барбос рванулся было, но девушка, наклонившись, стиснула его так, как стиснула бы богатого жениха, решившего её бросить.

Добежав до дороги, Сонька и Юлька стали махать руками. Остановился старый «Фольксваген». Юлька открыла дверь и сказала:

– Нам до Москвы.

– Восемьсот рублей, – объявил водитель – рослый, крепкий мужик с бандитским лицом.

– Семьсот пятьдесят!

– Садитесь.

Расположившись сзади, Сонька и Юлька плотно прижались одна к другой. Обеих трясло. Соньку, впрочем, меньше, поскольку ей не грозил пятнадцатилетний срок за убийство. Юлька, осознавая, что домотать такой срок у неё нет шансов, твёрдо решила при задержании напроситься на самый лучший исход. Она понимала, что это ох как непросто – её, особо опасную, будут брать куда более лихие ребята, чем Теймураз. Но эту задачу необходимо было решить, потому что мысль о самоубийстве внушала Юльке ещё более сильный страх, чем мысль о тюрьме.

«Фольксваген» был мощным. Таксист гнал лихо. Из четырёх динамиков грохотал шансон. Песни про овчарок на зоне были не тем, что могло настроить двух пассажирок на позитивный лад, и они вскоре попросили таксиста выключить радио. Таксист молча выполнил эту просьбу. Выехав из Коломны, он снизил скорость, так как дорога вне города была скользкая. Промелькнуло несколько деревень. За одной из них рязанскую трассу пересекала другая. На перекрёстке был пост ГАИ. «Фольксваген» остановили. Водитель, взяв документы, вышел к инспектору. Между ними возникла бурная перепалка по поводу техосмотра. Сонька и Юлька могли расслышать каждое слово, однако ещё отчётливее звучал у каждой из них в ушах неровный стук сердца.

– Значит, Лоховская написала всё-таки заявление, – прошептала Сонька, затравленно озираясь по сторонам, – вот дуры! Так вляпаться!

– Надо, чтобы она его забрала, – отозвалась Юлька, – иначе им лет по семь дадут за разбой.

– Но как на них вышли?

– Элементарно. По телефону вычислили квартиру, потом – звонок начальнику УВД Коломны, он сразу выяснил, кто кому её сдал, позвал участковых, и Теймураз ему дал все Ленкины связи.

– Слушай, мы до Москвы тогда не доедем!

– А мы им сильно нужны? Лоховская нас не видела. Ленка с Танькой если потянут нас за собой, то позже, когда