Луи Буссенар - Канадские охотники Страница 11

Во время этой сцены он буквально преобразился, став совсем не похожим на того сдержанного джентльмена с опущенными плечами, с потухшим взглядом и презрительной усмешкой на губах. Глаза горят, грудь расправлена, губы от волнения движутся, он с трудом сдерживает дрожь в ладонях.

У высокой цивилизации, как и у дикого варварства, есть свои «Кровавые люди». Сэр Джордж, взволнованный больше, чем хотел показать, поистине наслаждается этим чудовищным состоянием опьянения, как и два его слуги, те, правда, в меньшей степени.

Англичанин Джо, нервы которого поначалу не выдерживали, постепенно тоже проникся интересом к развертывающейся драме, может быть, потому, что был склонен к жестокости по своей натуре, может быть, инстинктивно подражая хозяину, разделяя его пороки так же, как иногда в европейских домах слуга донашивает одежду господина, докуривает хозяйские сигары, доедает десерт.

Американец Том, ковбой, для которого индеец всегда смертный враг, предается дикому веселью. Он сам мучил краснокожих, снимал с них скальп, продавая парики коллекционерам по десяти долларов за штуку, и если «джентльмена удачи» не усадили на кол, где погибли многие его товарищи, то это дело только случая.

Поэтому расправа индейцев с индейцем не может его не радовать. Не вдаваясь в то, насколько грязна эта «работа», он находил ее выполненной на отлично.

Муки носильщика кончились. Каннибалы поделили между собой останки, разрубленные на куски с профессиональным мастерством мясника.

Большие части делились на мелкие и распределялись в зависимости от заслуг и положения в племени. Вождь, кроме всего прочего, получил мозг и руку.

Сэр Джордж, довольный, что утро прошло так удачно, собирался уже уходить, как вдруг вождь, словно вспомнив о чем-то важном, ударил себя по лбу. Он начинает совещаться со своими соплеменниками, которые как будто одобряют то, что он говорит, — и голосом и жестами. Ободренный этим согласием, людоед выбирает из груды оставшегося мяса приличный кусок и на кончике ножа почтительно подносит его белому человеку, напоившему их такой вкусной огненной водой и разделившего с ними праздник этой трапезы, вместо того чтобы запретить любимый ритуал.

Сэр Джордж, польщенный этим утонченным выражением благодарности, вежливо поклонился, как некурящий, которому предлагают сигару или табак, и отказался со словами: «Спасибо, я этим не балуюсь». Да, сэр Джордж пока это не ест, а в дальнейшем кто знает? Ли ведь отличный повар.

Его Высочество удаляется со своими слугами, аккуратно упаковав фотоаппарат, фонограф и вложив обратно в непромокаемый футляр удочку из орешника.

Объяснения по поводу исчезновения носильщика пусть дает кто угодно. Новый инспектор края не привык отчитываться перед кем бы то ни было.

Подумаешь, одним индейцем меньше. Впрочем, индейцы часто исчезают. Носильщикам мало платят или не платят совсем, их плохо кормят, грубо с ними обращаются, нередко они убегают.

По возвращении джентльмена уже ждал завтрак, он с аппетитом поел и приказал сниматься со стоянки.

Через полчаса караван двинулся в путь, точно следуя дорогой, которая вела на северо-восток; возле Зеленого озера сделали часовую остановку, а вечером разбили лагерь под высокой скалой, поросшей густым лесом.

С приходом ночи сэр Джордж не мог больше сдерживать нетерпение: удалившись в палатку, он достал пластинки, рассмотрел их при свете свечи, убедился, что вышло неплохо, и решил побаловать себя музыкой. Иначе говоря, прослушал по фонографу прекрасно записанное звуковое сопровождение ритуальной сцены.

Радуясь так, словно он уже восстановил свое состояние или по крайней мере поймал бигорна, и подумав, что столь ценные документы не должны подвергаться риску во время путешествия по Скалистым горам, фотограф-любитель тщательно завернул негативы и восковые пластинки, а с восходом солнца разбудил Тома.

Том без промедления отправился на главную почту Клинтона и послал ценнейшие материалы заказной бандеролью Его Высочеству правителю-наместнику края.

ГЛАВА 6

Лакей не хочет браться за другую работу. — Как сэр Джордж добивается послушания. — Джентльмен наносит удар. — На дне пропасти. — Ли становится кучером. — У края бездны. — Спасены. — Возвращение в лагерь. — Зловещий всадник. — Освежеванный человек.

Отправив американца на почту, сэр Джордж вскоре спохватился и пожалел о своей поспешности.

Торопясь скорее отослать «документы антропофагии», он совсем забыл о шахматной партии и даже о бигорнах.

Том повез небольшую коробочку с фотопластинками и фонограммой, он вполне мог бы отправить и телеграмму.

Сэр Джордж как раз подумал, что надо защитить белым офицером находящуюся под боем пешку возле королевы!

Сообщить Вулфу это важное решение долго теперь не представится случая, так как между Клинтоном и Баркервиллом нет никакого почтового отделения. Жизнь теплится на этих пространствах только на постоялых дворах, куда головорезы-золотоискатели являются, чтобы отпраздновать начало работ или их завершение, то есть перед наступлением холодов или с их окончанием.

Вернуть Тома и думать нечего, Клинтон на расстоянии тридцати пяти миль, что составляет шестьдесят пять с половиной километров. Кстати, стоит ли ждать ковбоя, которому предстоят сто двадцать километров пути?

Решив не задерживаться больше на этом мертвом плато, где нет ни питьевой воды, ни лесов, иначе говоря ни рыбы, ни дичи, сэр Джонс отдал приказ трогаться.

Горные лошади чертовски выносливы, Том отличный наездник, он догонит.

Но когда запрягали хозяйский экипаж, отсутствие кучера стало ощутимым. Джо сразу энергично отказался, напомнив, что он личный лакей Его Высочества, а Ли заверещал как цесарка, боясь даже притронуться к этим четвероногим великанам, которых китаец явно побаивался.

У носильщиков своя работа, другую им не предложишь.

Остается гид — может быть, он согласится подменить отсутствующего кучера?

— Не могли бы вы запрячь лошадей и править шарабаном, пока нет Тома? — задал сэр Джордж вопрос.

— Нет, господин милорд, — флегматично отвечает канадец. — Я охотник и не собираюсь становиться слугой при ваших лошадях. Может быть, индейцы помогут вам? Жаль, что один сбежал вчера, он хорошо управляется с лошадьми. Ваши носильщики словно тают по дороге. Со вчерашнего дня уже исчезли — первый, второй, третий, четвертый, да еще три женщины, и детей сегодня не видно с утра. Вдруг их Дурной народ съел?

При этих словах джентльмен вздрогнул. Неужели Перро догадывается о том, что произошло? Он, конечно, говорит правду: три носильщика с женщинами и детьми исчезли. Краснокожих осталось только шестеро. Да и они, при всей невозмутимости, свойственной индейцам, кажутся мрачнее обычного.