Луи Жаколио - Собрание сочинений. В 4-х т. Том 2. Месть каторжника. Затерянные в океане Страница 11

Страшный мандаринам и пекинскому правительству, почитаемый народом как верховный жрец его древней религии, вытесненной буддизмом, Кванг представляет собой в действительности самое могущественное лицо в Китае. Неудивительно, что принц Кунг должен был обратиться к нему с просьбой об изыскании средств, чтобы изъять из рук западных варваров священный скипетр, без которого коронование юного императора не имело никакого смысла.

Кванг имел и в самом Пекине секретную резиденцию, которую он иногда посещал. Это был роскошный дворец небольших размеров, построенный среди садов в старой части города и принадлежавший номинально одному богатому купцу. Там Король Смерти проживал временами так же уединенно, никем не видимый и не знаемый, как и у себя на острове, среди океана. Польщенный обращением к нему принца Кунга, Кванг, случайно находившийся тогда в Пекине, отвечал ему следующим письмом:

Принцу Кунгу

В час дракона[3] Кванг будет в городе с тремя стенами и войдет в Тай-го-тьян, где Нан Ли, Свет Неба, и Кунг, Свет Советов, собираются принять его. Он сообщит им то, что следует делать.

Получив такое послание, Кунг немедленно сообщил его автору пароль для прохода во дворец и порядок церемониала, принятого в подобных случаях, но его письмо было возвращено с лаконичной надписью:

Бесполезно. Кванг проходит всюду.

Принц Кунг был человек недюжинного ума и смеялся над суевериями толпы, отвергая обычные мнения о всемогуществе Кванга.

Однако, из любопытства, он решил про себя посмотреть, до какой степени доходит могущество главы пиратов.

VI

ИМПЕРАТОРСКИЙ КВАРТАЛ В ПЕКИНЕ состоит из трех кругов, заключенных друг в друге и отделенных один от другого стенами. Первый называется Тай-го-тьян; здесь находится дворец, предназначенный для особы самого императора, апартаменты его семейства, великолепные сады с речками, озерами и искусственными горами; здесь также находится знаменитый мост из черной яшмы, представляющий дракона. Неисчислимые богатства хранятся в этом дворце. Второй круг заключает так называемый Цу-кин-чинг, что значит «средний дворец», а в третьем круге находится «наружный дворец» — Гуанг-чинг. В день, когда Король Смерти должен был явиться во дворец, принц Кунг удвоил караулы у всех выходов, которые поручено было охранять «императорским тиграм» — так называются в Китае солдаты маньчжурской гвардии, в верности которых убеждает уже одно их происхождение. Он дал им пароль для прохода и объявил, что если кто из них дозволит войти во дворец без этого пароля кому бы то ни было, а тем более какому-нибудь иностранцу, — он немедленно, без всякого следствия и суда, будет казнен.

Большая зала в Тай-го-тьяне, где предполагалось свидание с Квангом, служит обыкновенно императору для приема высших чиновников, а также иностранных послов. Справа эта зала ограничивается позолоченной решеткой с самыми мелкими украшениями; за ней может присутствовать во время аудиенции императорская фамилия, видя и слыша таким образом все, но сама не будучи видима. Это делается только тогда, когда аудиенция представляет какой-нибудь интерес. К назначенному часу императрица Нан Ли была уже за решеткой, не без страха готовясь увидеть Короля Смерти — загадочную и таинственную личность, о которой много чудесного наговорили ей еще в детстве (Нан Ли, или Небесный Цветок, несмотря на свое вдовство, была еще молода — ей было всего двадцать два года).

Принц Кунг также прибыл в эту залу, но, согласно требованиям этикета, остался в приемной ее части и здесь сел на свое место, ожидая, когда ему доложат о появлении у дверей Кванга. Час свидания приближался, но принц не мог уловить нигде ни малейшего звука, как ни напрягал он свой слух; напрасно каждую минуту ожидал он увидеть в дверях офицера «тигров», идущего к нему с докладом… Вот наконец и полночь, которую возвестил своими протяжными криками огромный дракон на дворцовых часах, будя ими уснувший дворец… Вдруг принц невольно вздрогнул: в одном из углов залы, которая слабо освещалась светом одного только канделябра, он заметил неизвестно откуда появившуюся фигуру, шедшую прямо к нему.

Слабое восклицание, раздавшееся за решеткой, дало ему понять, что императрица также увидела это внезапное появление в зале незнакомца.

Приближавшийся к принцу таинственный незнакомец был закутан с головой в покрывало из красного легкого газа, который хорошо скрывал черты его лица от посторонних глаз.

— Кванг! — невольно воскликнул принц.

— Он самый, принц Кунг, — ответил гость спокойно. — Кванг всегда аккуратно приходит в назначенный ему час.

— Добро пожаловать! — сказал принц. — Извини, что сама императрица не может тебя принять лично: придворные обычаи не дозволяют этого. Она все-таки может видеть тебя, слышать и давать ответы на твои вопросы.

— Я это знаю, — ответил Кванг. — Небесный Цветок там.

И он показал рукой на решетку, за которой скрывалась императрица, прибавив:

— Ты видишь, принц, что для Кванга ничто ваши ограды и рвы всех трех кругов императорского жилища, равно как и все ваши пароли и солдаты маньчжурской стражи.

Дядя юного императора не скрывал своего удивления перед появлением Кванга, сумевшего неизвестно как проникнуть во дворец, зорко оберегаемый маньчжурскими караулами; но он не желал доставить Квангу удовольствия думать, будто и принц Кунг разделяет относительно его личности предрассудки толпы, и потому холодно возразил:

— Кванг могуществен, — это я вижу: он имеет сообщников даже в императорских дворцах; но завтра же те, кому в эту ночь поручена была охрана входов в императорский дворец, будут сосланы в Северную Монголию.

— Это было бы напрасно, — заметил Король Смерти. — Никто не пропустил меня сюда; я сам прошел. И если ты хочешь повторить опыт со мной, то я точно так же и завтра могу пройти сюда, и когда тебе будет угодно: назначь только день и час. Никто не может помешать мне в этом… Но приступим к делу, так как времени у меня мало, и я им дорожу.

— Я весь к твоим услугам, — сказал принц с легким наклоном головы. — Ты уже знаешь, что драгоценный скипетр, без которого утверждение юного императора на престол его предков было бы невозможно или, по крайней мере, непрочно, похищен западными варварами во время последней нашей с ними войны. В этом большом затруднении у нас с императрицей-регентшей явилась блестящая мысль — обратиться к тебе за помощью: возврати нам от варваров наш драгоценный скипетр!