Брэм Стокер - Леди в саване Страница 110

Процедура коронации была краткой, простой и впечатляющей. Руперт преклонил колена, в то время как архиепископ, прочитав короткую и горячую молитву, возложил на его голову бронзовую корону первого короля Синегории, Петра. Ее передал архиепископу владыка, которому корона была доставлена из государственной сокровищницы процессией высоких сановников. Благословением нового короля и королевы-супруги Тьюты церемония завершилась. Первое, что сделал Руперт, поднявшись с колен, так это выхватил кинжал и отсалютовал своему народу.

После завершения церемонии в церкви Святого Савы вновь составившаяся процессия направилась к замку Виссарион, который расположен на некотором расстоянии от церкви, на другом берегу живописного ручья, берега же его — внушительные высокие скалы. Король вел процессию, королева шла рядом с ним, держа его за руку… Замок Виссарион очень древен и удивительно красив. Позже я пошлю специальную статью с его описанием…

«Коронационная трапеза», как стояло в заглавии меню, состоялась в Большом зале — зале громадных размеров. Я вкладываю листок с меню, поскольку наши читатели, возможно, захотят узнать в подробностях о пиршестве такого рода в этой стране…

Банкет поражал одной вещью. Государственные сановники, будучи гостями короля и королевы, были угощаемы лично королем и королевой. Остальных гостей, включая прессу, обслуживали придворные дамы и кавалеры, но никак не слуги — их вообще не было видно.

Прозвучал только один тост — его произнес король, при этом все встали. «За Синегорию, и давайте все выполним свой долг перед страной, которую мы любим!» Прежде чем бокал короля был выпит, могучий королевский кинжал вновь сверкнул, выхваченный из ножен, и в тот же миг за каждым столиком, где сидели синегорцы, засверкала сталь — по обычаю обнажались кинжалы. Замечу, что кинжал — национальное оружие. Не знаю, берут ли синегорцы кинжал в постель, когда ложатся спать, но носят они его при себе повсюду. Выхваченный кинжал, кажется, подкрепляет любое действие, совершаемое обитателями этой страны…

Мы вновь взошли на военные корабли: это был громадный, обшитый сталью дредноут новейшего образца и бронированная яхта, совершенная во всех отношениях, кроме того, имевшая поразительную скорость. Король с королевой, члены Совета, высокое духовенство и высшие сановники отплыли на яхте, которую вел сам адмирал флота, человек выдающийся по своему внешнему облику. Остальные присутствовавшие на коронации плыли на броненосце. Он шел быстро, однако с яхтой не мог тягаться. Король и его свита, впрочем, дожидались нас на причале. Оттуда по новой канатной дороге мы все отправились в Плазак, к ратуше. Прибыв на место, мы составили процессию и двинулись к голой горе, возвышавшейся неподалеку. Король по-прежнему в древней бронзовой короне, возложенной на него архиепископом в церкви Святого Савы, королева, архиепископ, владыка и четверо архимандритов встали на вершине горы; король и королева, конечно же, впереди всех. Любезный молодой господин, который сопровождал меня с самого утра в тот день — подобным же образом позаботились о каждом госте, — объяснил мне, что национальной церемонией, в отличие от церковной, руководит владыка, официально представляющий мирян. Духовенству предложили встать на виду, просто из учтивости откликаясь на пожелания народа, который очень почитает духовных лиц.

Затем началась другая, неповторимая церемония, которой наверняка нашлось бы место и в наших западных странах. Везде, куда ни глянь, мы замечали стоявших группами мужчин в национальных костюмах и с непременными кинжалами. Впереди каждой такой группы стоял член Национального Совета, представлявший соответствующий район, — он был заметен благодаря костюму, полагавшемуся должностному лицу, и цепи. Так выглядели все семнадцать формирований. Однако численностью они различались: одни из них были значительно больше других, что можно было ожидать в столь гористой стране, как эта. Всего, как мне сказали, присутствовало свыше ста тысяч человек. Насколько я мог судить по своему опыту — а я давно привык наблюдать большие собрания людей, — эта цифра соответствовала истине. Я был немного удивлен, видя такое множество народа, ведь в географических справочниках население Синегории никогда не упоминается как значительное. И когда я поинтересовался, кто же сейчас охраняет государственные границы, получил такой ответ:

— В основном женщины. Однако стражами границ у нас являются и мужчины: они охраняют всю линию границы, за исключением морской. При одном мужчине находится шесть женщин, так что цепь наблюдения нигде не прерывается. Больше того, сэр, учтите, что в Синегории женщины наравне с мужчинами получают военную подготовку; о, наши женщины одни дадут отпор любому захватчику. Наша история полна свидетельств того, что синегорки способны держать оборону. Говорю вам, нынешнее население Турции было бы больше, если бы не наши женщины, которые издавна отбивают на границах атаки врагов, защищая тем самым свои дома!

— Неудивительно, что этот народ свободен тысячу лет! — сказал я.

По знаку Председателя Национального Совета одно из подразделений выступило вперед. И это было не просто передвижение, но стремительный рывок, совершаемый со всем élan[121] и напором отважными, хорошо тренированными мужчинами. Они двинулись не просто беглым шагом — они будто пошли в атаку. С кинжалами в руках устремились вперед. Я не мог не вспомнить артиллерийскую атаку и атаку батальона кавалерии: по счастью, я наблюдал первую в Мадженте[122] и вторую в Садове[123], поэтому мне было понятно, что кроется за подобной демонстрацией. Могу также сказать, что видел деблокировочную колонну, организованную Робертсом, прокладывавшим себе путь через город, когда он снимал осаду с Мафекинга.[124] Любому, кто имел счастье видеть подобное воодушевляющее продвижение войск, стремившихся освободить своих товарищей, нет надобности объяснять, что означает такой рывок, совершаемый вооруженными мужчинами. С быстротой, просто ужасающей, они взбежали на гору и, сделав круг по часовой стрелке, замкнули живое кольцо на вершине горы, там, где стоял король. Затем они двигались и двигались по кругу до полного изнеможения. Между тем за первым подразделением последовало второе, и его вожак поставил своих людей вплотную к первому кольцу. Потом дошла очередь до третьего, четвертого… Неразрывная живая цепь обвивала гору много раз, и все склоны оказались заполненными двигавшимися мужчинами, темноголовыми, вскидывавшими бесчисленные сверкающие кинжалы.