Александр Свешников - Сибирская одиссея Страница 12

Остров оказался сырым и неприветливым. По-видимому, во время половодья он тоже заполнялся водой, как и лес на правом берегу. Под ногами хлюпало, воздух был пронизан запахом гниения, с веток чахлых лиственниц свисали светло-зелёные «бороды» лишайника. Всё это напоминало декорацию из детского фильма про Бабу Ягу. Андрею всегда нравились такие места. Попадая в них, он ощущал себя во власти кем-то придуманной сказки. Сердце его начинало усиленно биться, в мышцах появлялась нервная упругость, а на лице сама собой возникала восторженная улыбка. Это состояние было похоже на эйфорию. Он с детства любил природу, учился её понимать и любые её проявления воспринимал, как божественный подарок, как возможность соприкоснуться с чем-то прекрасным, непознанным и великим!

Хотелось закурить, но пачка, лежавшая в кармане жилетки, совершенно вымокла, а чтобы достать из рюкзака другую, предусмотрительно упакованную в два полиэтиленовых пакета, пришлось бы останавливаться. И Андрей уговорил себя потерпеть и покурить после перехода через второй рукав. Он надеялся, что предстоящий брод окажется проще того, в котором ему пришлось так неудачно искупаться.

Северная оконечность острова была широкой, и Андрей, чтобы сократить путь, решил пересечь её по диагонали. Земля под ногами стала совсем мягкой, сапоги практически целиком уходили в топкую почву, идти было тяжело, но он старался не сбавлять темпа, взятого с самого начала, поскольку под кронами деревьев было ещё холоднее, а прилипшая сырая одежда и без того заставляла дрожать всем телом. Вскоре среди деревьев он увидел просвет, послышалось журчание воды. На этот раз Андрею повезло: протока была мелкой, и он без труда её перешёл, не набрав в сапоги воды.

Берег, на который он вышел, представлял собой высокую длинную скалу и освещался лучами солнца. Сняв рюкзак, Андрей присел на гладкий прогретый камень, вытащил сухую пачку сигарет и с наслаждением закурил.

«Ничего, всё нормально. Сейчас подымусь повыше и буду идти до впадения Муноннака, левого крупного притока Сыни. А потом, километра через три, начну забирать влево, в гору. Даже если там трудный путь, всё равно не сложнее того, каким мы шли сюда!» – размышлял Андрей, подставляя лицо солнышку.

Руки у него по-прежнему ныли. Перчатки, судя по всему, прилипли к ранам, но теперь ими можно было что-то делать. Потом, конечно, придётся размачивать их водой. Но это потом! Пока не до этого. Может, всё же удастся дойти до избы и лабаза. Это было бы самым большим счастьем, о котором сегодня он боялся даже мечтать.

Неожиданно солнце скрылось за тучку. Стало холодно, и потому Андрей надел рюкзак и начал взбираться по камням наверх, надеясь найти там хотя бы намёк на звериную тропу. Дело в том, что старая эвенкийская тропа осталась с той стороны реки. Она пяти километрами ниже совсем уходила от Сыни и тянула в сторону большого аяна на Куанде. С этой тропой Андрею было не по пути. В дальнейшем он мог рассчитывать только на медведей и оленей, моля Бога, чтобы направления их троп хотя бы приблизительно совпадали с направлением, нужным ему.

Едва забравшись на высокий берег, Андрей сразу увидел следы медведя. По ним он и пошёл. Вскоре одни следы соединились с другими и образовали подобие еле заметной тропки. Это было удачей! Ещё во время путешествий по Северному Уралу он испытал на себе разницу хождения по тропе и без неё. Какими бы замысловатыми петлями не изгибалась тропа, как бы не уводила в сторону, скорость движения по ней раз в пять больше, чем при ходьбе по азимуту, но без тропы. Тогда они со своим товарищем, оператором Алексеем Фроловым, набрели на зимник, проторенный кочующими оленеводами-манси. И это сэкономило им силы и время дня на два!

По пути Андрею бросились в глаза глубокие царапины на стволе толстой лиственницы. Подойдя ближе, он понял, что это территориальная метка медведя. Похоже, что на дереве «расписались» сразу два хищника. Лиственница служила своеобразным пограничным столбом.

«Сфотографировать бы!» – подумал Андрей, глядя на росписи косолапых.

Так происходило всегда: когда он специально бродил по тайге и горам с видеокамерой или фотоаппаратом, ничего интересного не встречалось, но если он был загружен вещами, если поджимало время, мешала непогода или существовали какие-либо иные причины, не позволявшие заняться съёмкой – тут же природа открывала перед Андреем свои удивительные картины, показывала необыкновенные чудеса, манила тайнами и загадками. Вот и сейчас сил и времени на фотографирование у него не было. Впереди предстояла самая сложная часть пути, где не будет ни троп, ни воды, ни знакомых ориентиров. Там они с Виктором не шли, и придётся довериться своей интуиции и везению. Взятая с собой карта тоже ничего конкретного рассказать не могла. Километрах в десяти к востоку на ней был отмечен горячий источник Пурелаг. К нему вёл пунктир тропы. А вот по Сыни и Эймнаху, в который она впадает, никаких троп обозначено не было. Только тайга, мари, да возвышенности.

Метров через пятьсот следы зверей как-то сами собой исчезли. Наверное, здесь у медведей не было необходимости идти след в след по кромке леса, так как скалы остались позади. Рельеф подсказывал Андрею, что скоро он подойдёт к Муноннаку. Недалеко от его устья они с Виктором разбивали лагерь. Тогда они полдня потратили на преодоление брода через него. Муноннак при впадении образовывал каскад небольших водопадов. Андрей предложил перейти приток по одному из них. Виктор же вызвался сходить на разведку вверх по Муноннаку и вдруг пропал. Андрей ждал его целый час, затем, встревоженный, пошёл следом. Чего он только тогда не делал: кричал, стрелял из ракетницы, внимательно изучал следы товарища, периодически пропадающие на каменистых участках.

Виктор вернулся часа через два, гордо объявив ничего не понимающему Андрею:

– Я нашёл отличный брод. Отсюда – километра полтора. Пошли!

Тогда они серьёзно поругались. Витька обиделся и до вечера с Андреем не разговаривал. Они молча налаживали переправу перед самым устьем Муноннака, молча перебраживали его. И, поскольку за этим занятием их застал вечер, расположились на ночлег рядом со стрелкой…

Андрей спускался к реке. Он узнавал знакомые места. А вот и полянка на высоком берегу, где стояла их палатка. Боже, как недавно это было, и сколько всяких происшествий с тех пор случилось! Кажется даже, будто путешествие с Виктором происходило в совершенно другой жизни.

Андрей подошёл к притоку. Воды в нём было мало. И он, не раздумывая, перешёл его по камням, образующим естественный уступ, с которого срывался вниз трёхметровый водопад. Перешёл там, где и хотел это сделать в прошлый раз. Это удалось ему без особого труда. И он, не выдержав, громко воскликнул: