Михаил Трофимов - Библиотечка журнала «Советская милиция» 1(25), 1984 Страница 12

— Не брал я никаких вещей. Парень какой-то бежал к товарняку с чемоданом и сумкой. Увидел, что его догоняют, бросил вещи и под вагон. Куда делся — не знаю. А я шел по своим делам. Слышу кричат: «Стой!» Я остановился. И вдруг, на тебе, пожалуйста.

— А вы не знаете человека по кличке Кандыба?

Канюков дернулся, но постарался скрыть нервное движение.

— Не знаю, — не сразу ответил, зло сверкнув глазами.

— Сейчас мы прервем нашу беседу на некоторое время… Вы успокойтесь, подумайте. Улик против вас много, очень много.

— Я подумаю, — опять уныло проговорил Канюков.

Его увели.

Осложнение возникло совсем неожиданно. Предполагалось, что в совершении вокзальной кражи вещей Канюков не будет отпираться, признается и в том, что он есть Кандыба. А при отсутствии чистосердечного признания вины не могло быть и речи о том, чтобы выпустить его из-под стражи.

Через час Александр Михайлович снова вызвал Канюкова.

— Ну как, подумали? — спросил он.

— А чего тут думать-то? — ухмыльнувшись, ответил тот. — Признаюсь — плохо, не признаюсь — плохо. Лучше признаваться не буду.

— И напрасно!

— Почему напрасно?

— Если вы вину свою в той краже чистосердечно признали бы и заявили бы, что в содеянном раскаиваетесь, и дали бы слово впредь никаких преступных действий не совершать, я бы мог перед руководством поставить вопрос о том, чтобы отпустить вас, скажем, под залог.

— Как это — под залог?

— Вы вносите в кассу определенную сумму денег, и я вас отпускаю на свободу. В дальнейшем, если вы не нарушите требований закона — не сделаете попытки скрыться от суда и следствия, будете точно являться по вызову, — деньги эти вам будут возвращены.

— А могу я посмотреть, где это написано?

— Конечно. Вот — Уголовно-Процессуальный Кодекс. Читайте.

Канюков долго читал и перечитывал указанные ему Гвоздевым статьи. Потом задумался.

Александр Михайлович не торопил.

— И сколько же надо денег? — наконец спросил Канюков.

— Не десять рублей, разумеется, — ответил Александр Михайлович. — Сейчас поговорю с начальством.

Сняв телефонную трубку, Гвоздев набрал номер.

— Товарищ подполковник, — сказал он, услышав голос Шульгина, — вы не будете возражать, если я отпущу, разумеется, после признания вины, и, конечно, под залог… А какую сумму следует назначить, как вы полагаете? Не меньше тысячи рублей?

— Слышали? — спросил Александр Михайлович.

— Таких денег мне не набрать, — опустив голову, упавшим голосом проговорил Анатолий. — Рублей пятьсот, может быть, и насобирал бы: на работе, у знакомых… а тысячу нет.

— Я попробую договориться с руководством, — проговорил Александр Михайлович. — Что ж, пишем протокол?

— И как же все это будет выглядеть? — не отвечая на его вопрос, спросил Канюков.

— Просто. Вы назовете человека, которому вы доверяете. Мы его пригласим сюда. Устроим вам с ним свидание. Вы поручите ему принести деньги и сдать их в финчасть. Там ему выдадут квитанцию, которую я приобщу к делу.

— Заманчиво, — протяжно произнес Анатолий. — Да кому ж поручение-то такое дать?

— Как кому? Тут одна миловидная женщина приходила, Щелканова, кажется. Интересовалась: нельзя ли с вами повидаться?

— И что ей сказали?

— Сказали, что пока нельзя. Она сказала, что придет завтра.

— Вот дура-то!

— Почему? — Александр Михайлович посмотрел на него спокойно и внимательно. — Любит она, вероятно, вас. Узнала, что беда с вами, и прибежала.

— А мне с ней можно повидаться?

— Можно.

— Наедине?

— Нет. В моем присутствии.

— Такого не может получиться: деньги внесу, а домой не пойду?

— Нет. Такого случиться не может.

— Пишите протокол. Я вину свою в краже чемодана полностью признаю и раскаиваюсь.

КАНЮКОВ сидел в коридоре следственного отделения и ждал, когда освободится Гвоздев. Сердце ныло: Антон Прохорович денег не дал, всячески оскорбил и вышвырнул из дома как щенка. В голове мутным потоком текли мысли. Ну и орешек! А по началу как будто все шло хорошо. Брали краску, гвозди, ткани, продукты из вагонов, складов, из магазинов; крали вещи у пассажиров на вокзалах и в поездах. И все «добытое» куда-то исчезало, словно сквозь землю проваливалось, а некоторое время спустя Орех раздавал пакетики с «гонораром»… Сколь же хитрым он оказался. А ведь другом себя называл… И чего это следователь не зовет? Скорей бы уж!..

И в этот момент в дверях кабинета появился Гвоздев, пригласил войти.

…После допроса, длившегося более двух часов, Александр Михайлович сам отвел Анатолия в камеру. Уходя сказал:

— Через некоторое время вернемся к разговору. Я хочу, чтобы вы твердо усвоили: обстоятельства складываются не в вашу пользу.

Канюков угрюмо кивнул.

Александр Михайлович, возвратившись в кабинет, перечитал протокол допроса. Обвиняемый раскрываться не желал. Его сопротивление ломало намеченный план. Предполагалось, что Канюков, будучи обиженным Дыбиным, начнет признаваться, но он на это не пошел. Обстановка вынуждала прибегнуть к предъявлению улик. Этого делать Гвоздев пока не хотел, но…

Он вызвал Канюкова для продолжения допроса.

— Где сейчас находится Шакур? — сразу же спросил Гвоздев.

Вопрос был настолько неожиданным, что Канюков не смог скрыть удивления.

— Шакур?..

— Шакур Калмов, вы его зовете Шакир, тот самый, с которым вы крали тушенку из вагона.

— Не знаю. Как спугнули нас тогда, так он и пропал.

— А где Кандыба?

У Канюкова опустилась голова. Стала заметна сухощавость сутуловатой спины. Медленно текли минуты.

— Кандыба — это я, — наконец глухо признался Анатолий.

— Канюков — Дыбин?

— Откуда знаете? — узкие глаза Канюкова неестественно расширились.

— Спокойно, Анатолий Федорович. Давайте будем разбираться по порядку.

— Откуда знаете Дыбина? — упрямо повторил Канюков.

— Служба такая. Мы знаем и то, что вы ходили к Антону Прохоровичу просить денег, чтоб внести залог, а он их вам не дал.

Лицо Анатолия побледнело.

— Кто продал? — хрипло спросил он.

— Анатолий Федорович! Никто вас не продавал. Жизнь, сама жизнь вывела вас на чистую воду. Вы совершили кражу. Вас задержали. Задержав, установили вашу личность. Определив личность, стали выявлять ваш образ жизни. И выявили: Канюков Анатолий, он же Толик, имеет кличку Кандыба, иногда встречается с кочегаром Дыбиным. Ну и догадались: Канюков — Дыбин. Поинтересовались, что за человек Дыбин, и узнали, что в эти дни вы к нему ходили. Два раза. Все стало ясно: вы ходили просить денег. И поскольку к нам сегодня пришли без таковых, значит, Дыбин денег вам не дал. На консервных банках, находившихся в мешке, с которым был задержан Жиренков, обнаружились отпечатки и ваших пальцев. Жиренков признался, что с ним был Шакур.