Последний танец Кривой белки (СИ) - Иван Валентинович Цуприков Страница 12

происходило, Михаила рядом не было, хотя, это, как сказать. Он был то за кустом, то за огромным муравейником, построенным насекомыми прямо на краю бугра, под большой плакучей березой. И повторять то, что не доделал хозяин, Михаил не собирался, чувствуя, что это не понравится Муравьеву, поэтому и занимался своими делами, собирал гнилушки и складывал их недалеко от избы, куда показал Виктор.

Зачем они нужны, Муравьев не сказал, а догадаться сложно, потому что Степнов и придумать не мог, для чего они могут пригодиться. Натаскал валежника много, его куча напоминала стог, только не из сена, а из веток. Ладони от гниющего дерева пожелтели, да и запах от рук шел кисловатый.

Когда нашел еще несколько березовых веток, которые, буквально рассыпались в руках, когда сильно сдавил их в ладонях, бросил. Но Виктор был рядом и, заметив это, подбежал к нему и, показав на них, выставил вперед большой палец, мол, не бросай добро, это - именно то, что нужно.

Для чего ему они были нужны, узнал скоро. Под кучу веток засунул много сена, сухих сосновых веток и поджег. Костер быстро угас в этой груде гнилья и задымил, как мокрая листва. Вторую кучу гнилых веток они расположили с другой стороны избы, и Виктор ее также поджег, и она, как вулкан, закурилась бело-желтым дымом.

Ветер, растерявшийся от этого, так и не знал куда задуть, гулял вокруг избы, как вода в омуте, затянув все вокруг белым дымом, который толком и не поднимался, а полеживал на траве, пряча избу в свой кислый туман.

- Все, теперь он сюда не придет, - улыбнулся Муравьев.

- То? - спросил из любопытства Михаил.

- А кто знает, - посмотрел на Виктора Муравьев. - Может, медведь, а, может, леший.

- Ши? - удивился Степнов.

- Ле-ший, - разложил на два слога это слово Виктор.

- Га-ши, - попробовал повторить это слово Михаил.

- Вот сейчас еще скажешь неправильно, он обидится, и нам тогда с тобой не сдобровать будет.

Михаил поморщился, хотел сплюнуть, но не получилось, слюна повисла на подбородке и скатилась ему на куртку.

- А он злопамятный. Это я тебе говорю. С ним надо, любя, разговаривать, с Лешим.

Снова Михаил поморщился, а потом, набравшись силы-воли, сказал:

- Казка?

- Не-е-а, - помотал головой Муравьев. - Это в городе сказка, а здесь все взаправду происходит. Помнишь шкуру с язя.

- А-а-а, - закивал головой Михаил.

- Не человечья это работа и не медвежья. А его, Лешего. Он какого роста был?

- Во-о, - вытянул свою правую руку вверх Михаил.

- Это он прикинулся таким маленьким, а на самом деле, он еще выше.

- Та-да? - прошептал Михаил и сел на скамью у избы.

- Я его сам не видел, а вот чувствовал не раз, что он рядом. А ты вот увидел его. Редкость.

- Та-та, - закивал головой Степнов.

- А чтобы он на тебя не злился, нужно его угостить.

- Та-а?

- А вот нельзя забывать об этом, - сел рядом с Михаилом Муравьев. - Ты вот щуку поймал, а мы взяли ее с голоду всю и съели, не оставили ему ни кусочка. А он разгневался и все теперь из рук моих падает. Боюсь, ночью он придет сюда и развалит нашу избу, а ее бревна нас раздавят. Вот, поэтому и зажег гнильцу, пусть воняет, может, и ему будет от этого неприятно, не подойдет.

- А-а-а.

- Вот, тебе и "да", Мишенька. Сам я раньше в это никогда не верил. Правда, Хромая Белка мне об этом не раз говорил. Только называл он его как-то по-своему, то ли утчи, то ли унху - лесной дух в переводе. Хромая Белка, говорил, что еще здесь есть Йипыг-ойка - это "Старик-филин" и Мис-нэ - "Лесная дева". Вот встретишь ее, влюбишься, в лес уйдешь, пропадешь.

Холодные мурашки пошли по телу Михаила, стал поеживаться то ли от холода, то ли от веры, что они сейчас с Виктором здесь беззащитны, и вот-вот с ними что-то может страшное произойти.

- Да, да, - заметив беспокойство Михаила, продолжил свой рассказ Муравьев. - Ты видел Йипыг-ойка?

Михаил покачал головой.

- А когда я увидел его, сразу и не понял, кого увидел. Вроде филин на дереве сидит, а вроде и не филин. Росту-то он, как невысокий человек. Посмотришь на него боковым взглядом - чистый старик. Посмотришь на него прямо - филин. А он так тихо летит, и не слышно. Залетит вперед и садится не на тонкую ветку, на вершину дерева, а на ту, что потолще. И снова смотрит на тебя так пристально.

Ну, нервы у меня не выдержали, вскинул ружье и прицелился в него. А у него такая сила во взгляде, что и близко к нему мушку даже вывести не могу, сил не хватает.

- Та-а, - открыв рот, не спускает своих глаз с Виктора Михаил.

- Вот, тебе и "да". Испугался я, честное слово, разомкнул ружье, а патроны, как приклеенные, в стволах остались. Я стволы поднял, трясу-трясу ружье, а они не выпадают. Шомполом пробовал их выбить, не получилось. Вот так, Миша. Растерялся, не знаю, что и делать, а этот Йипыг-ойка, действительно, не филин, а самый настоящий Йипыг-ойка. Смотрит