Замещение. Повесть - Федор Федорович Метлицкий Страница 12

К ним ввалился сосед, откуда вчера доносились женские стоны и вскрикивания. Вид его был растрепанный.

– Требует еще. A poor black womеn. И плачет, что я не способен ее удовлетворить.

Агент перевел. Тот жаловался со свойственной американцам откровенностью.

– These negresses smell something unpleasant (Эти негритянки пахнут чем-то неприятным).

Соратники молчали, пережидая, когда уйдет этот расист.

– Вы русские? На форуме? А я не верю гребаным политикам, правительству. Мы живем своей жизнью, они – своей.

____

На следующее утро Агент выскользнул из номера и поспешил в Центральный парк. В условленном месте на скамейке сидел бомж в замшевой куртке. Под бородой нищего ожили глаза молодого человека с холеным лицом.

Они обнялись.

– Как моя жена? – с нетерпением спросил Агент. Тот передал записку. В ней были слова: «Где ты сейчас? Я жду тебя, ты лучшее в моей жизни».

Агент заплакал. Как будто забыл, что его ждет реальная жена.

Они делились впечатлениями, со стороны показалось бы, впервые увидели нечто грандиозное и ужасное. Бомж восторгался:

– Это, конечно, дивная страна! Ее технологии – лучшие на этой планете. Одни небоскребы, космические ракеты чего стоят! Но вот парадокс! Все, что они создали для планеты, уживается с диким эгоизмом и расчетом. Так люди занимаются сексом для своего наслаждения, а получаются потомки – будущее человечества. Здесь яблоко раздора – желание всего для себя. Как писал их автор: «Болевар не выдержит двоих». Сначала умри ты, а потом я.

Агент тоже заметил нечто странное:

– Считают, что это они принесли цивилизацию всему миру. Кроме не поддающейся автократии на востоке.

Они говорили о неравновесном состоянии этого мира, неустойчивом к возмущениям в космосе. О страшном дисбалансе, до которого их миру еще далеко.

– У нас в России, – добавлял Агент, – внедряется равновесие – насильно!

– А на Западе, наоборот, дали свободу неравновесию.

– Хрен редьки не слаще, как говорят мои друзья.

– Лидеры планеты сами порождают катастрофу и сами борются с ней, – горько рассуждал бомж. – Здесь тупиковый путь эволюции. Мир может погибнуть, не достигнув гармонии. И мы вместе с ним. Мы, ведь, как в двуслойном зеркале, обратная сторона – оно разобьется, и мы тоже. Так что, здесь мне больше нечего делать.

Они тихо о чем-то переговаривались. Потом обнялись снова, и бомж ушел в кусты.

11

Руководство участников «Вселенского сознания» вызвали к следователю.

Близнецов и Агент вошли в кабинет, типовой и скучный до зевоты. Опасно бесстрастный, как все тут, молодой следователь улыбнулся.

– Ну, как поездка? Вкусили сладость заграницы?

Вызванные хмуро молчали.

– Думаю, ничего хорошего для вашей организации. Не бойтесь, у нас аресты уже не проводятся, не то, что в других странах. Мы четко соблюдаем права человека, хотя вышли из правового поля Запада.

Близнецов перебил:

– Что вы от нас хотите? Мы соблюдаем введенные парламентом законы о запрещении антигосударственной пропаганды. Поддерживаем только полезные для страны связи, организуем экологические школы.

– Мы ничего не хотим. Просто не видим в вашей работе никакой пользы.

– Мы просвещаем граждан страны.

– А нам кажется, что такие организации – балласт.

– Который вы и сотворили.

Следователь нахмурился.

– Вам бы, ребята, надо не воспитывать коллаборационистов, а перейти на стройки нашего суверенного капитализма. Иначе у вас нет перспектив.

– У нас перспективы на будущее, – сказал Близнецов.

– Как знаете, – с сожалением сказал следователь. – Мы хотим лишь вас предупредить.

Он обратил внимание на Агента.

– Иванов? Иностранец? Что-то не верится, что русский, очень не похож. Наивный, не от мира сего. Прямо какой-то Мечик, интеллигентик. Читали Фадеева «Разгром», который снова вернулся на полки?

Агент молчал, заметив в себе раздражение, такого у него раньше не бывало.

– Вы откуда прибыли, из Зарубежья?

– Я не оттуда.

– И не отсюда?

– Нет.

– А что, есть еше страна вечного мира и любви? Тогда вы не туда попали.

Агент недоумевал: в его стране такие учреждения, которые паразитируют на людей по-настоящему пашущих, да еще гадят на них, давно исчезли за ненадобностью.

Соратники вышли мрачными. Что это было? Что-то тревожное снова накатывалось на них. Близнецов был подавлен.

– Они вообразили, что наступило обнуление гуманизма.

– Такого не бывает, – в недоумении сказал Агент. – Гуманизм нельзя обнулить, он только обогащается новыми возможностями.

12

Еще тяжелее были заботы чиновников наверху, на высшем уровне властной Системы государства. Там было неизмеримо больше риска, но и уверенности в силе.

В своем бункере поздно ночью Лидер империи отключил множество экранов, где руководители страны и регионов отчитывались перед ним, и стал протирать глаза.

Давно уже он не спал нормально, несмотря на накачку сонными таблетками. Ночью перед его глазами возникали одни и те же нерешенные проблемы, не проходила злость на нерадивых исполнителей, и сон пропадал начисто. Зато яснее возникали решения.

Он давно знал: неопределенные романтические идеалы эпохи в конце концов обнажаются голым интересом. Как говорил аятолла Хомейни, развитые страны поделили мир, а теперь призывают к миру – это им выгодно.

Тоже когда-то был романтиком, видел народ богоносцем и хотел служить ему. Но понял, что народ быстро поддается пропаганде. Государство, власть не может действовать иначе, как насилием. Это инструмент насилия. Потому что оно вводит в спасительные рамки своеволие и хаос роящихся граждан… Насилию претит любое сомнение, когда оно переходит к действию. А если есть сомнение? Тогда нельзя править народом. Поэтому лидеры выходят из силовиков.

При встречах с интеллигенцией либералы возражали ему:

– Узда нужна для преступников. А для творческих личностей она противопоказана. Именно они пробивают дорогу в будущее.

Он отвечал, что ограничивать, направлять в нужное русло – это назначение любого государства. Вообще конфликт между сомнением и действием – парадокс законов человеческого общества.

Но последняя косвенная война с западными «партнерами», поддержавшими отколовшуюся славянскую страну в нашей прямой военной спецоперации, помогла увидеть влияние войн на современный мир. Он оказался настолько централизованным, что уже видно, к чему ведет развязывание войн.

Лидер был встревожен. Опасался, что его планам может помешать такая глобализация экономик и культур, что любое колебание в любой точке сразу обрушивает жизнь стран и людей, возникают рецессии и депрессии. Как жаль, что из-за давнего, в перестроечные времена, предательства власти, наводнившей нас всем иностранным, стране пришлось зависеть от поставок из-за границы, и вот не замедлили драконовские