Гендальев - Николай Секерин Страница 12

Они вышли.

В машине Полуоткатов швырнул полученный от судьи листок на приборную панель и Гендальев разглядел, написанную на нём цифру, 1,5.

«Что за полтора?» – только и подумал Виктор.

Глава четвёртая. Совет да любовь

Полуоткатов сказал, что сегодня возвращаться на работу больше не надо и добавил, что завтра утром, по прибытии, Гендальеву первым делом следует зайти к нему в кабинет. У него завтра будет особое задание.

– Конечно, Семён Вадимович, – принял распоряжение Виктор.

Начальник довёз его до ближайшей троллейбусной остановки и уехал. Вскоре Виктор был уже дома. Здорово! На час раньше! Он хотел позвонить Соне, но сказывалась бессонная ночь, и ему сильно хотелось спать.

Он наскоро проглотил две сырые сосиски, запил их водой и, не раздеваясь, лёг спать.

Гендальев проспал до семи вечера, когда его разбудил пронзительный звонок домофона.

– А! Что!? – вскочил он с дивана.

Преодолевая дремоту, он вышел в прихожую и поднял трубку:

– Алло?

– Ты что там, спишь что ли? Открывай! – прозвенел голос Оксаны.

Ох, чёрт, он совсем забыл, она же говорила, что придёт сегодня!

– Привет! Заходите! – ответил он и нажал кнопку.

Он наскоро поправил плед на диване и убрал ботинки в сторону от порога. Чёрт! Ну и срач! Он словно впервые увидел всё убожество своего холостяцкого жилища.

Требовательно залился звонок на входной двери.

Кое как причесавшись, Гендальев надел очки и открыл дверь.

– Привет, Оксана, заходите. Извините, у меня бессонница была, два часа назад пришёл с работы и спать завалился, ну и… в общем, бардак у меня полный, – он деланно рассмеялся и внимательно осмотрел спутника сестры.

Высокий, широкоплечий, хмурый, пучок рыжих усов, в лучших традициях старой моды, стриженные под машинку, рыжие же волосы на голове и руки, что кувалды.

– Здрасте, – сказал Гендальев.

Спутник Оксаны протянул руку:

– Александр, – сказал он басом. – Предлагаю сразу на «ты».

– А, да, конечно. Оксана, – он обнял сестру.

– Ну ладно, ладно, прям соскучился, разнежился. Знаем мы, что у тебя бардак, все свои. Давай, чайник ставь. Мы пироги принесли.

– О! Отлично, сейчас.

Он суетливо ринулся на кухню.

Сестра со своим женихом тем временем разулись и осмотрели комнату.

– Да уж, работать вроде начал и хернёй заниматься перестал, спасибо армии, а вот свиньёй как был, так и остался, – констатировала Оксана.

– Ничего, – пробасил в ответ Александр. – Я в его возрасте таким же был.

– Хорошо, что мы познакомились, когда тот твой возраст закончился, – подвела итог Оксана и прошла на кухню.

Спутник, подхватив пакеты с едой, поспешил за ней.

Гендальев суматошно убирал со стола. Чего здесь только не было: обёртки от шоколадок, грязные тарелки, крошки, кружки. Он убрал всё в раковину и отыскал в серванте три чистые чашки.

– Ладно, не суетись, – говорит Оксана, – я тебя знаю как облупленного, а Саша вот, только что мне признался, что таким же был в твоём возрасте. Правда, Саша?

– Именно так, – подтвердил Саша, доставая руками-кувалдами угощение из пакетов.

– Да как же, – запротестовал Виктор. – Ты ведь предупредила вчера, я должен был подготовиться, это же не обычный день, чёрт, а!

Рука-кувалда мягко опустилась на его плечо.

– Эй, Виктор, прекращай, – глубокий бас нёс в себе покой и умиротворённость. Он посмотрел в чёрные глаза жениха сестры и подумал, что, наверное, так же вёл себя когда-то Григорий Распутин, перед тем как поиметь свою очередную «прихожанку».

«Прекрощай, милоя, скидовай понтолоны».

Похоже, у меня проблемы с головой начинаются, рассеяно подумал Гендальев, садясь на табуретку. Какой ещё Распутин?

Он неожиданно вспомнил про Соню и машинально достал мобильник.

Оксана нарезала ягодный пирог и уложила на тарелку пирожки с мясом.

– Ну что, как дела с Соней Щёчкиной? – неожиданно спросила она.

Виктор обомлел. Он никогда не рассказывал о своей личной жизни.

– А откуда ты знаешь? – спросил он.

Сестра усмехнулась:

– Ты, наверное, забыл, кто договаривался насчёт твоего трудоустройства. Думаешь у меня недостаток в знакомствах?

– Агентурная сеть хочешь сказать? Ты же говорила, что я сам по себе?

– А разве нет, Витя? Я, видишь ли, просто знаю больше, чем ты думаешь, но, тем не менее, я ведь не вмешиваюсь в твою жизнь. Я просто спросила, не хочешь – не говори.

Александр руки-кувалды делал вид, что вообще ничего не слышит, в два прикуса он проглотил пирожок с мясом и положил в чистую чашку пакетик с чаем.

– Ксюша, плесни кипяток, – ласковым басом, попросил он.

Это волшебным образом разрядило обстановку и Виктор снова вспомнил Распутина. Странно, но в суете сегодняшнего дня, со всеми этими приключениями с Полуоткатовым, бессонницей предыдущей ночи и истерической ревностью утра, он с обеда даже и не вспоминал про свою ненаглядную Софию.

– Я бы не хотел об этом говорить, – буркнул он. – Какие есть, такие есть, отношения – дело сложное.

– Ну-ну, – ответила Оксана.

Она разлила кипяток по стаканам с пакетированным чаем. Вокруг белого квадратика расползлась коричневатая субстанция. Гендальев взял кусок сладкого пирога:

– Прости, Оксана, я сам не знаю, что и сказать толком. В последнее время я всё чаще думаю о том, что первый блин комом. Вот. Может как-нибудь в другой раз и поговорим об этом, но сегодня ведь мы не для этого собрались.

Оксана отхлебнула чай:

– Да, не для этого. Завтра мы с Александром идём в ЗАГС. Вот собственно и всё. Или ты думал, мы станем свадьбу играть? Ради этого сегодня собрались? Мы общаемся и всё, я хочу, чтобы вы друг друга знали. А насчёт первого блина комом… возможно ты и прав, главное следи за тем, чтобы этот ком тебе поперёк горла не встал!

Виктор глубоко вздохнул. Александр неожиданно расхохотался и похлопал его по плечу:

– Дружище! Посмотри на меня! Нет, посмотри!

Он нехотя повернулся и посмотрел в эти гипнотические глаза. Широкая улыбка, рыжая щётка усов, шрамы на грубом лице.

– Знаешь, кто я? – весело спросил Александр.

«Григорий Распутин, в следующих жизнях» – хотелось ему ответить.

– В каком смысле?

– Я майор полиции! – торжественно объявил Александр. – Скоро мне дадут подполковника, у меня уже пенсия есть. Мне сорок лет, но уже есть пенсия, Витя! Ха-ха! И я женюсь первый раз, вот что самое главное, понимаешь? Я первый раз женюсь! А твоей сестре сколько, а? Тридцать пять! И она первый раз выходит замуж. Ни у кого из нас нет постыдного прошлого и неудачных браков, никто из нас не оставил позади брошенных детей, и по меркам общества мы довольно странные, так?

– К чему ты клонишь? – проворчал Гендальев.

– А к тому, что не