НИИ особого назначения - 2 (СИ) - Фишер Саша Страница 12

Хех. Ну да.

У меня примерно четыре с чем-то часа. Сейчас я повернусь к своим коллегам и скажу: «Кореша, мне тут надо сгонять кое-куда неподалеку, вы тут поскучайте пару часиков, я метнусь в одно место!»

Не вариант.

— Слушайте, а вам имя Илзе Павловна Борк что-нибудь говорит? — спросил я, когда мне надоело ломать голову над тем, как бы так пробраться в «тридцать вторую», чтобы меня не спалили.

— Как ты сказал? Борк? — встрепенулся Эмиль. — Космонавт такой есть, вроде его даже Павел зовут.

— Космонавт — это Петр, — подала голос Лада. — Павел — был первым директором института. Умер уже.

— А Илзе — его дочь? — уточнил я. — Она работает у нас где-то?

— Илзе… Хм, какое-то имя у нее… — хохотнул Эмиль. — Не знаю никакой Илзе.

— Он вместе с дочерью и умер, — сказала Лада. — История грустная очень. Дочка унаследовала от матери какую-то болезнь неизлечимую. Не знаю, какую именно. А отец, чтобы помочь, устроил как-то, что ему пересадили ее ткани, и он тоже заболел. Девочка была еще несовершеннолетняя, и ее нельзя было вписать в добровольцы на испытание нового способа лечения. И отец, чтобы этот процесс ускорить, решил сам заболеть, чтобы его пролечили, утвердили терапию и спасли дочь.

Лада помолчала. Я бросил на нее быстрый взгляд. Она стояла, опершись на зубец и смотрела куда-то вдаль. Лысая голова закрыта капюшоном. Плечи ссутулены. Будто она очень близко к сердцу эту историю принимает.

— Но ничего не вышло, — продолжила она. — То есть, сначала результат какой-то был, и директор даже воспрял духом и чуть было не подписал, что все эксперименты и тесты пройдены успешно. Но потом все стало хуже. И болезнь только активизировалась. А потом они с дочерью умерли. Сначала девочка у него на руках, а через пару дней и он сам. Вот так…

— А давно это было? — спросил я.

— Давно, — отмахнулась Лада.

— А других людей по фамилии Борк в нашем институте не работает? — спросил я.

— У нас в институте работает несколько тысяч человек, — усмехнулся Эмиль. — Может и есть какие-нибудь Борки.

— Я вчера медиков-экспериментаторов видел, они пирамиду строили, — сказал я. Очень хотелось узнать, как Лада отреагирует на слово «вчера».

— Это ты вместе с ними набрался до поросячьего визга? — голос Лады снова стал холодным и язвительным.

— О? Серьезно⁈ — оживился Эмиль. — А я думал, что Клим Вершинин у нас человек положительный, и к алкоголю равнодушен! Ну-ка, ну-ка, что там за подробности дебоша? А то может пора уже карикатуры в стенгазеты рисовать…

— Это у него надо спрашивать, — фыркнула Лада. — Вчера его из Соловца привезла какая-то машина, чуть ли не волга. Но я не уверена, видела только задние стоп-сигналы, а потом эти добродетели уехали, выкинув это тело чуть ли не на дороге. Мне пришлось тащить его сначала до корпуса, потом до кровати. Как он сегодня голову от подушки сумел оторвать, вообще ума не приложу!

— Я что, неприлично себя вел? — спросил я.

— Никак ты себя не вел! — зло выплюнула Лада. — Двух слов связать не мог, бормотал какую-то бессвязицу.

— Да ладно тебе, с кем не бывает… — миролюбиво проговорил я. Но бросать наблюдательный пост, подходить к Ладе и приобнимать за плечи не стал. Было очень похоже, что какое-то из событий вечера она все-таки скрывает. Или содержимое бессвязицы, или что-то из моего поведения.

Хм. Странно. Плюшка утверждает, что я вчера не покидал базу, а Лада — что меня привезли, благоухающего сивухой и в невменяемом состоянии. А на плюшке про отклонения в физическом состоянии — ни слова, ни знака. Хотя это она тоже фиксирует. Я что, посмотрел трек за другой день?

Или кто-то… подменил трек?

— И с кем же ты вчера так накосорезился? — хохотнул Эмиль. — Выбрал же денечек, аккурат перед миссией!

— Я вчера общался с девушкой, которая представилась Илзе Павловна Борк, — сказал я. — Но не был уверен, что она мне не приснилась, поэтому и спросил, знаете ли вы ее.

— А девушка красивая? — Эмиль бросил свой пост, подошел ко мне и похлопал по плечу.

— На любителя, — я пожал плечами. — Худая, треугольное лицо, большие глаза.

— Как-как ты сказал, еще раз? — вдруг снова напрягся Эмиль. — Илзе Павловна? Что-то такое мелькает в памяти, не могу зацепить. Вроде я уже слышал это имя когда-то… Но давно давно, чуть ли не в детстве…

— Да книжка есть такая для детей, — Лада рассмеялась, но как будто через силу. — Про девочку, которая мечтала стать полярницей, но болела. И ей все говорили, что ее никогда не возьмут в Арктику. А она…

— А, да, точно! — Эмиль хлопнул себя по лбу. — Там учительницу так звали!

— Илзе Павловна Борк? — уточнил я.

— Ага! — радостно кивнул Эмиль.

— Ну зашибись, — я криво усмехнулся. — То есть, я вчера познакомился с вымышленным персонажем детской книжки.

На некоторое время мы снова замолчали. Я мысленно складывал мозаику вчерашнего дня. Рассказ Лады отлично укладывался в то, что я помнил. Получается, что эта тощая ведьма заговорила мне зубы и как-то вырубила. А потом меня погрузили в машину и довезли до базы. Предварительно облив самогоном.

Уф.

То есть, мне все-таки не приснился вчерашний день. И разговор с Романом, и допрос, и вычислительный центр. Просто в какой-то момент я расслабился, а девушка этим воспользовалась. Как она там сказала? Проект «Белая птица»?

До зуда в ладонях захотелось встретиться с Настей, рассказать ей все и стребовать подробностей об этом самом эксперименте.

— Вижу «Вереск», — тихо сказала Лада, и мы оба с Эмилем бросились на ее сторону Башни. Я даже на время решил отложить свои размышления и жадно уставился в ту сторону, куда указала Лада.

Девятка «Вереска» в полном составе копошилась рядом с круглой ямой. Часть из них передавала по цепочке круглые валуны, а другая часть обкладывала ими края ямы.

— Что это они такое делают? — недоуменно пробормотал Эмиль. — Что еще за декоративно-прикладное творчество?

— Значит, такая инструкция… — отозвалась Лада и задумчиво почесала затылок.

А я ничего особенного не подумал, слишком мал у меня был опыт миссий в «тридцать второй», чтобы что-то показалось мне особенно странным. Тут все было странно.

Наблюдать было легко — красно-оранжевые комбинезоны выделялись на фоне тусклого пейзажа яркими пятнами, так что потерять их было просто невозможно.

Обкладывание, тем временем, закончилось. И началось другое непонятное действие. «Вереск» выстроился цепочкой до ручья, и из руки в руки начали передавать ведра с водой. Воду лили в эту самую яму.

— Да что за… — начал было Эмиль, но замолк, открыв рот. После очередного вылитого внутрь ямы ведра воды, землю как будто слегка тряхнуло. Цепочка «Вереска» моментально сломалась и рассыпалась по окрестным кустам и попряталась за валуны. Из-под земли показалась тупоносая серая башка. И тут же скрылась обратно, обрушив внутрь пару валунов из только что построенного ограждения.

— Это же Серый Червяк! — воскликнула Лада. — Зачем они его выманивают, он же их сожрет!!!

Один из «Вересков» метнул что-то в сторону ямы. Круглое и, судя по траектории полета, не очень тяжелое. Будто клубок ниток. Серая голова снова высунулась. И сразу же в нее полетел второй снаряд. Затем третий и четвертый. Длинное серое тело стремительно вырвалось наверх и метнулось в сторону. Голова боднула одну из красно-оранжевых фигур, неосторожно поднявшуюся из-за валуна, и того отбросило на несколько метров. В кусты.

Снова взвились в воздух легкие и на вид совершенно безопасные снаряды. Червяк попытался отступить, нырнув обратно в свою нору, но ему как будто что-то помешало. Он изогнулся кольцом, потом начал судорожно дергаться, свиваясь в петли. А «Вереск» продолжал закидывать его клубками.

Ага, кажется я понял! Это что-то вроде паутины. Нити намертво прицеплялось к коже твари, спутывая и мешая двигаться.

— Похоже, они его сейчас поймают! — я облокотился на зубец Башни и подался вперед. Эх, бинокль бы! Все-таки, они не у подножья Башни свою охоту устроили, общий план было с такого расстояния неплохо видно, но детали фиг рассмотришь.