Странствие, книга I - Григорий Исаев Страница 12

— Не надо мне тут. Уходите отсюда и даже не думайте появляться здесь вновь!

Джарир молча смотрел на Натана и поражался необъяснимому, как ему казалось, порыву гнева. Он больше не сказал ни слова, просто вышел из лавки. Натан встретился с юношей глазами. Его умные карие глаза действительно напомнили ему о Джарире из тех самых лет. Действительно, они были так похожи: растрепанные черные волосы, худое тело — почти что кожа да кости, смуглое лицо, больше подходившее воришке. Юноша стоял рядом с входной дверью, вжавшись практически в стену, и неуверенно сказал: «Я — Лотар, господин». После этого он тоже вышел из лавки. Натан так и не понял, зачем мальчик представился, но этот миг запомнился, и гнев резко покинул его.

Внутри настала полная тишина. Натан с облегчением облокотился на скрипучую спинку стула, но на сердце у него стало еще тяжелее. Он вновь вспомнил об Аврелии.

Тит — высокий стройный легионер, командир отряда в чине декуриона[2]. Не смотря на низкий чин Тита, все обращались к нему с почтением, особенно обычные воины. В суровом и строгом взгляде этого невысокого человека чувствовалась какая-то сила, наводившая трепет и вызывавшая уважение. Он был очень сдержанным и иногда казался слишком холодным. Но солдаты любили его. Следовать за ним было легко — когда Тит отдавал приказы, у них возникало твердая уверенность, что они абсолютно правильные.

Тит все время ходил в панцире. Лишь вечером в личных покоях его можно было застать в обычной серой тунике. Ему была присуща строгость и официальность, и военная униформа как нельзя лучше подчеркивала это. В остальном облик его был очень даже простым: всегда следил, чтобы лицо было чисто выбрито, постоянно хмурил густые брови. Взгляд у него был острый, со стальным оттенком. Его суровость подчеркивал шрам, рассекавший бровь, оставшийся с далекой войны, в которую он сунулся по юношеской глупости.

Молодой воин вошел в комнату декуриона без стука. Она была плохо освещена и, казалось бы, принадлежала заядлому вояке, но нет — там было все очень аккуратно уложено, чисто и воздух казался свежим, в отличии от стоявшего потного смрада в общих помещениях.

Тит молился, стоя на коленях у маленького алтаря. На этом алтаре была лишь одна неясная фигурка, не принадлежавшая ни одному из известных вошедшему богов. Тит делал это каждый день: рано утром и вечером. Воин решил, что передать приказ командира нужно срочно, потому смущенно окликнул Тита.

— Декурион Тит, — приветственно обратился он, стоя у входа в помещение.

— Чего тебе? — не оборачивая головы спросил Тит.

— Приказ от легата.

— Я занят. Ты не видишь?

— Я подумал… Да, прошу прощения, — отступил воин.

Он вышел из комнаты, но сам, негодуя от произошедшего фиаско, ругался и на себя, и на командира. Он видел, что Тит занят, но поперся к нему. «Приказ важнее молитвы, мог бы и отвлечься», — тем не менее оправдывал себя он.

Воина звали Хадегис. Он был храбрецом, отличным легионером, но, несмотря на это и на все старания Хадегиса, Тит его основательно недолюбливал. Хадегис догадывался, почему так повелось. Хадегис был алином — пришлым или не коренным жителем Эзилата. Алинов в последние годы стало там слишком много. Они толпами шли на юг со всего Дин-Ала, убегая от войн, разрухи и подступающих все более холодных зим. Это мало кого радовало. Тут и там они сверкали своими светло-золотыми и русыми волосами на улицах великого города. Варварская неотесанная речь доносилась из всех заведений и рынков и резала ухо местным жителям. Они пришли в поисках лучшей жизни, и лишенные всяких прав, становились дешевой рабочей силой. Многие их не любили, и Тит был одним из этих многих, потому что такие люди попадали и в армию.

Спустя некоторое время Тит вышел из своей комнаты и сурово посмотрел на Хадегиса.

— Я тебя слушаю, воин.

Хадегис не стал мешкать и сообщил:

— Легат Бенегус Неро приказал пройтись по лавкам ремесленников и разузнать, кто среди них поддерживал Примота. — Он протянул Титу свиток и добавил. — Среди них много тех, кто за время правление треклятого Примота хорошенько обжился жирком.

«Видимо наверху наконец обратили внимание на этих плутов. Я там шороху наведу», — подумал Тит. Он ненавидел всех богачей, пользовавшихся привилегиями старого правителя, и уже начал с радостью мысленно готовиться к своему рейду по их домам.

— В приказе обратили особое внимание на нескольких, — отметил Хадегис.

«Властью, наделенной мне правителем Иллиром и гражданами Республики Эзилат, Я, легат Бенигус Неро, приказываю провести поиск предателей и реакционеров, в тайне поддерживающих прежнюю власть, среди купцов и ремесленников в купецком [3] районе города. Особой внимание необходимо обратить на граждан Алмерикуса Ветуса, Ливиуса Субруфа, Натана Алфаята и Феликса Долорона. Приказываю убедиться или опровергнуть, что они поддерживают старый строй, но по данным, полученным от наших соглядатаев, эти люди — враги Иллира».

Так говорилось в приказе.

«Приказываю убедиться или опровергнуть» — всегда значило не убедиться, а запугать или сразу отправить в темницу.

Что-то щелкнуло в голове у Тита, когда среди прочих, он услышал имя Натана. Он знал его. «Интересно, я как-то совсем позабыл про Натана», — задумчиво произнес Тит, как будто к кому-то обратился.

— Ясно. Сообщи легату, что приказ будет выполнен.

— Есть! — звонко отозвался Хадегис и быстро ушел.

Тит перед тем, как отправиться выполнять приказ, какое-то время размышлял и вспоминал Натана — они были знакомы с давних пор, но совсем не общались. Натан не всегда был «Великим» портным. Были времена, когда он работал в армии и шил одежду для самых обычных солдат. Именно благодаря этой службе ему удалось прославиться и получить первых значительных клиентов. Многие воины и ремесленники, работавшие в армии, злобно следили, как росла его популярность. Как несказанно везло человеку! Один за другим высокопоставленные командиры обращались к Натану, и это при том, что он был таким же алином, как и Хадегис, хоть и прибыл