З. Валентин - За чудесным зерном Страница 13

Но Клавдий Петрович настаивал на том, что рукопись не подделка, что книга эта — единственная в своем роде китайская книга той далекой эпохи. Единственная она была по той простой причине, что в 212 году до нашей эпохи китайский император, которого звали Цинь Ши-Хуанди (личность вполне историческая), сжег все книги, которые существовали до того времени в Китае. Оставил он только «полезные» — медицинские и земледельческие. Вместе с «вредными» книгами были сожжены и все исторические летописи. Книга Дзе Ци-ю уцелела случайно, так как автор писал ее в изгнании. Дзе Ци-ю дает довольно хорошее описание стран, которые окружали Китай. Он описывает Индию, южно-азиатские острова, дорогу к Аравийскому полуострову. В его книге даже имеется описание Египта и есть намек на Европу. Но больше всего заинтересовали профессора страницы о землях, лежавших непосредственно к западу от Китая. Дзе Ци-ю говорит о государстве, которое простиралось «от гор и до гор» и столицу которого автор называет Великим Городом. Если судить по географическим данным в записках, то эти горы — хребты Тянь-Шаня и Куэн-Луня. Пространство, заключенное между этими горными цепями, сейчас составляет самую унылую часть средне-азиатских пустынь.

Тут профессор пустился в пространные археологические и географические умозаключения, в которых Витя вовсе ничего не понял. Он только разобрал, что Клавдий Петрович убежден в том, что возле Хотанского оазиса, в пустыне Такла-Макан, в Китайском Туркестане, должны быть развалины Великого Города, в котором когда-то нашел приют Дзе Ци-ю.

В своей книге Дзе Ци-ю восторженно описывает красоту и благоустройство своей новой родины и добродетели ее жителей.

Но по каким-то непонятным профессору причинам Дзе Ци-ю покинул Великий Город и окончил свои дни «за горной грядой», вероятно возле теперешнего Мерва, где и были найдены его записки.

— Но, Клавдий Петрович, — возразил Витя, — разве достаточно записок одного единственного человека, чтобы ехать за несколько тысяч километров разыскивать неведомый город?

— Намеки на то, что в теперешней пустыне Такла-Макан было когда-то государство, есть во многих древних источниках: в ассирийских клинописях, в еврейских летописях, персидских священных книгах… — Тут профессор пустился перечислять незнакомые Вите названия древних книг. — Это государство на каждом языке называется другим именем: Аджи, Ходжа, Хеджа, — но всегда это государство помещают в район нынешнего Хотана. Там я и предполагаю начать поиски Великого Города.

— Клавдий Петрович, ну, разве за несколько тысяч лет от города может что-нибудь остаться?

— В обыкновенных условиях, конечно, от города не останется и следа, но иногда сохраняется очень многое. Ты о Помпее знаешь?

Вите очень хотелось сказать «да», но он отрицательно качнул головой.

— За две тысячи лет до нас в Италии, у склона горы Везувий, был город Помпея. Везувий — гора вулканическая. В один несчастный день произошло извержение, и городок был засыпан пеплом и залит лавой. Помпея исчезла бесследно. Много лет спустя крестьяне, жившие в окрестностях Неаполя стали находить в земле старинные вещи. Ученые заинтересовались находками и принялись за раскопки. И исчезнувший две тысячи лет назад город снова появился на поверхности земли. В течение двух тысячелетий пепел охранял Помпею от разрушения. Улицы, дома, фонтаны — все сохранилось в целости и невредимости. Так что можно сказать, что для науки извержение Везувия принесло огромную пользу, потому что теперь мы можем изучить жизнь и быт древней Италии так легко, как будто мы сами жили в то время.

— А разве в Средней Азии есть вулканы?

— Нет, но взамен вулканов есть песок. Наш знаменитый путешественник Козлов открыл в Монголии древний город Хара-Хото, исследовал его и нашел вещи большой научной и художественной ценности. Шведский путешественник Свен Гедин, который несколько раз пересекал Центральную Азию в районе Хотана, — Клавдий Петрович многозначительно поднял указательный палец, — в районе Хотана же исследовал остатки древних городов…

— Я читал путешествия Свена Гедина «В сердце Азии», — вспомнил Витя. — Значит, Великий Город — это город Бурузан, который исследовал Гедин?

— Ни в коем случае, — с живостью возразил Клавдий Петрович, — если ты будешь утверждать это…

— Я ничего не утверждаю!

— Если ты будешь утверждать это, — продолжал профессор, не слушая Витю, — то ты впадешь в ту же ошибку, в которую впали некоторые мои коллеги. Они не отрицают подлинности записок Дэе Ци-ю, но уверяют, что записки относятся к началу нашей эры и что Великий Город и Бурузан Свена Гедина обозначают один и тот же город! Но я настаиваю на том, что Дэе Ци-ю жил на полторы тысячи лет раньше возникновения Бурузана! Путешественники в Китайском Туркестане не раз слышали легенды о городах, засыпанных песками пустыни, и я сам слышал рассказ о «Великом Городе».

— Отчего же вы, Клавдий Петрович, не отыскивали его?

— К сожалению, я исследовал записки Дзе Ци-ю значительно позже. А когда я был в Туркестане, я не придал достаточного значения народным легендам.

— Но теперь мы непременно разыщем Великий Город?

— Гм… я думаю, что мы разыщем.

— Заметь, Костя, он сказал «мы». Значит, он думает нас взять! — сказал Витя товарищу.

Глава IX

Тревога охватила мальчиков: «Возьмет или не возьмет их профессор?» Они поняли, что надо немедленно просить помощи у Алдиарова. Полетели в больницу.

Разговор с Мирзашем был короток.

— Ты, Костия, едешь, — сказал он.

Решение Мирзаша назрело за последние дни.

Мирзаш видел, что из Кости выйдет не плохой переводчик. Но, главное, Мирзашу нравилась расторопность Кости, который ловко ухаживал за профессором. И Мирзаш строго и долго объяснял Косте, как он должен глядеть за профессором, его очками, вещами, за всем хозяйством. Костя сиял от радости и обещал точка в точку выполнить все наставления Мирзаша. Он говорил это вполне искренно, так как уже привязался к чудаку-профессору, и Мирзаш, чувствуя искренность мальчика, довольно мотал головой.

Но с Витей дело не вышло.

Лицо Мирзаша стало угрюмым: он запомнил насмешки Вити над профессором. Да и говорил Витя на тюркском и китайском наречиях значительно хуже своего товарища. Мирзаш круто заявил, что Витя не нужен профессору.

— Зачем он? — прибавил Мирзаш. — Косытя и сам зернышко привезет.

«Костя зернышко привезет», а он, Витя, останется не при чем… У Вити руки похолодели, и сердце замерло. Он первый решил ехать за «чудесным зерном», он уговорил Костю, и вдруг он — не нужен! Это все равно, если бы сказали Колумбу: «Ты не нужен. Без тебя откроем Америку».