Аквариум - Даниил Кочергин Страница 13

Не то что, я совсем не умею писать, но все надписи, на которые я обращал внимание, были сделаны знаками похожими на алеф-бет иврит, возможно это и есть еврейский алфавит, но для меня это дела не меняет. С другой стороны, если Салим решит, что я не умею писать…. Это наверняка потешит его, я явно не понравился ему, прежде всего своими разговорами, а тут выяснится, что я ещё и неграмотный деревенщина из Крепта. Но, видимо, Салим и предположить не мог, что такое возможно, потому что предлагает мне услугу писаря. Я нехотя соглашаюсь.

В кабинет Салима входит маленьких старичок, в руках специальная подставка для написания писем, на груди металлическая чернильница. Диктую письмо: вкратце, но не забывая при этом о речевых изысках, описываю ситуацию, прошу сообщить, может ли Даримир направить новую партию меха и, если может, когда и сколько, и, немного подумав, перечисляю полагающиеся мне регалии.

Письмо готово. Внимательно рассматриваю текст; да, действительно, это не русский алфавит, делаю вид, что читаю. С подписью нужно что-то придумать. Существовал ли брат Даримира на самом деле, была ли у него подпись, имеет ли значение, как я распишусь?

Старичок стоит рядом, ждет с пером и открытой чернильницей, обмакиваю большой палец и оставляю отпечаток в качестве подписи. Салим и старичок с удивлением смотрят на меня.

— Доподлинно установлена неповторимость папиллярных узоров кожи, — знакомлю с дактилоскопией, — мой отпечаток позволит идентифицировать личность, то есть доказать, что письмо написано именно мной.

Салим внимательно рассматривает мой отпечаток и даже делает заметки в большой книге на его столе.

— Очень интересно! То есть в Крипте есть образец Вашего отпечатка и, сравнив оба отпечатка, можно определить, Ваш отпечаток или нет. Неужели нет в мире идентичного отпечатка?

— Вы можете сравнить отпечатки всех атикийцев, но одинаковых не найдете.

Салим, улыбаясь, смотрит на меня по-новому: заинтересовано, увлеченно.

— А вот представьте, если бы люди оставляли свои отпечатки на всем к чему прикасаются. Можно было бы раскрыть не одно преступление.

— Могу заверить, что люди оставляют свои отпечатки, — показываю раскрытые ладони Салиму, — пусть и не чернилами и ненадолго, но в течение порядка трех дней их можно обнаружить. Чтобы удостовериться, просто приложите руку к стеклу или зеркалу. То же самое произойдет на других гладких поверхностях.

— Да, конечно, я видел отпечатки на стеклах, но можно ли увидеть их на других поверхностях, например на бумаге

— Да можно, — откуда я только знаю это, — могу продемонстрировать.

Салим достаёт листок бумаги, прошу приложить к нему палец. Зачерпываю пером немного сажи со дна камина и аккуратно посыпаю место нажатия. Сдуваю сажу, отпечаток довольно четкий. Салим весь светится. Несколько минут сравнивает свой отпечаток с моим, делает записи.

— Все же элементарно, на кожном жире задержались частички сажи и сформировали отпечаток папиллярных узоров моего пальца. Действительно, чудесны в первую очередь те открытия, которые рядом, под ногами. — Салим выглядит очень довольным, отношение ко мне кардинально меняется, теперь я ему интересен.

Он показывает мне микроскоп с двухлинзовой системой окуляров, его собственное изобретение.

— Используя данный микроскопом, я смог выявить отдельную структурную единицу в срезе ткани живого организма, своеобразную ячейку. В настоящий момент научный совет Атики изучает теорию о том, что такие ячейки являются структурной и функциональной единицей всех живых организмов.

— Клеточная теория, — продолжаю удивлять Салима, — так её называют в Крепте. Данные исследования также проводятся нашими ученными. Есть ещё теория, что новые ячейки или, как мы их называем, клетки образуются из уже существующих клеток.

— Ну конечно, свойство всех живых организмов — развитие, рост, размножение. — Салим опять делает записи, — Я и не предполагал, что Крепт уделяет такое внимание науке. Не сомневаюсь, что это прежде всего заслуга Даримира.

— Далее увеличивая мощность микроскопа — мечтательно продолжает Салим, — мы сможем изучить содержимое клетки, затем состав этого содержимого и так деле и так бесконечно.

— Бесконечно? Данный термин больше применим не к микроскопу, а … — Я киваю, в сторону большо телескопа у окна, — Существует теория, что материя, в конечном счете, состоит из частиц, которые неделимы и конечны.

— Да, конечно, есть такая теория, атомы, но правильно ли я понимаю, — Салим указывает на телескоп, — Вы допускаете бесконечность и безграничность Вселенной?

— Да, по крайней мере, пока мы не увидим её границ.

— То есть несовершенство телескопа позволяет рассуждать Вам о бесконечности Вселенной, но бесконечность череды структурных составляющих материи, атомов, Вы не предполагаете, при том, что несовершенство микроскопа также не может ни подтвердить, ни опровергнуть данную теорию.

— Что-то приходится брать за основу. Но мне интересна Ваша теория, как Вы её называете? Бесконечность бесконечностей?

— Теперь так, так буду называть, — Салим улыбается, — бесконечность Вселенной, как не странно, логична. Конец одного — это начало чего-то нового. Если есть конец Вселенной, граница, то за этой границей должно быть что-то новое и череда эта бесконечна, это логично. Нелогична конечность. Нелогична конечность Вселенной. Нелогична конечность атома. Бесконечность бесконечностей, хм… красиво!

Салим подходит к телескопу и аккуратно кладет на него руку.

— Ночное небо, россыпь звезд и созвездий, энергия в чистом виде. Неустанная работа, жизненный цикл, процесс неподвластный понимаю. Поверите, ночи напролёт могу наблюдать за звездами, — мечтательно говорит Салим.

— Я тоже люблю смотреть в ночное небо и знаете, что оно мне напоминает? Оно напоминает мне человеческое сознание. Иногда меня посещает мысль, что может быть мы — часть чьего-то разума, часть мыслительной деятельности, что мы наблюдаем в ночном небе.

— И этот разум, в свою очередь, обеспечивает функционирование следующего разума и так бесконечно, — подхватывает Салим.

— Или, — подкидываю поленьев, — мы часть разума, который, в свою очередь, обеспечивает функционирование нашего же разума, такая вот закольцованная бесконечность.

— Интересно! — Салим возвращается к креслу, — Таким же образом можно закольцевать и бесконечность Вселенной. Например, содержимое атома — это есть бесконечная Вселенная, в которой находится этот атом.

Салим счастливо улыбается и делает пометки в свое книге, в этот момент в кабинет входит Син. Она подходит к