Игорь Скорин - Ребята из УГРО Страница 14

Саша закусил губы и, сгорая со стыда, выскочил из кабинета.

На другой день на совещании Чертов, обычно немногословный, произнес речь:

— Надо быть бдительными. Нельзя очертя голову лезть в бандитское логово и распускать нюни, увидев крокодиловы слезы преступника. Почему практикант Дорохов попался на удочку воровки? Да потому, что решил, все мы тут черствые, бесчеловечные и только он один такой добренький к нам затесался. Вы, Дорохов, учтите: эта особа мне рассказала, что хотела вас завести в притон, откуда живым бы вам не выкарабкаться, но пожалела. Добавим: или не решилась быть причастной к мокрому делу. Всем нам нужно помнить слова Феликса Эдмундовича Дзержинского, что, доверяя, мы должны проверять. Так же как не имеем права сомневаться в каждом человеке. Вам, Дорохов, повезло второй раз. Хорошо, что Фомин раскусил трюк воровки и, зная, что краденые вещи она сдала в камеру хранения на вокзале, приехал туда раньше ее. Каждому следует помнить, что, прежде чем действовать, нужно думать, а главное — советоваться. Практикантов это особенно касается, а вас, Дорохов, в первую очередь.

ВСТРЕЧА С АРТИСТОМ

Фомин оглядел своего практиканта с ног до головы, словно видел в первый раз, и остался явно недоволен. Пригладил привычным жестом волосы.

— Идем, я тебя приодену, а то вид у тебя неважнецкий, а дело нам предстоит тонкое. Что и как — расскажу на досуге. Думаю, будет у нас времечко обо всем потолковать.

Они вышли из своего кабинета, прошли по коридору управления и остановились возле двери с табличкой:«Посторонним вход воспрещен». Фомин нажал кнопку звонка, и дверь приоткрыл сам начальник секретной части Лысов, полный, пожилой, в милицейской форме с синим ромбом в петлицах. Саша встречался с ним в коридорах, на совещаниях, один раз видел его в городе, хотел подойти, но тот потихоньку показал ему кулак: не подходи, мол. В общем, Саша и его друзья считали Лысова самым загадочным человеком. Начальник секретной части, или, как сокращенно называли его отделение, СЧ, не очень дружелюбно буркнул с порога:

— Что надо?

— К тебе, Толя! — объяснил Фомин и указал на Сашу: — Экипируй моего помощничка получше. Завтра начинаю операцию.

Лысов тяжело вздохнул, словно Фомин требовал от него невозможного, и нехотя пропустил их обоих в дверь. Саша осмотрелся. Кабинет как кабинет, даже еще меньше, чем у них с Фоминым.

Один письменный стол да пяток стульев. В углу прижался к стене старинный мраморный умывальник с большим зеркалом и множеством разных полочек, на которых стояли склянки и коробки. На одной Дорохов прочел: «Грим». К умывальнику было придвинуто обычное парикмахерское кресло. Из кабинета две двери вели в другие комнаты. Одна оказалась открытой, и Саша углядел в глубине пожилого мужчину, который, как только они с Фоминым вошли, сразу же прикрыл дверь. Этого человека Дорохов в уголовном розыске никогда не видел.

Лысов опять сквозь зубы, словно продолжая сердиться, поинтересовался, что нужно Дорохову.

— Все — и получше, — сказал Фомин. — На ноги тоже что-нибудь поищи.

Лысов скрылся за дверью и вскоре появился с шубой, на которой искрился дорогой воротник; откинув полу, показал мех с торчащими, как кисточки, хвостами. Фомин согласно кивнул и велел Саше примерить. Шуба была как раз, точно сшита по его мерке. Лысов вынес еще две круглые коробки, в них оказались шапки, несколько штук. Он выбрал черную каракулевую ушанку, она тоже пришлась впору. Дорохов взглянул в овальное зеркало умывальника и удивился: непривычная дорогая одежда совершенно Изменила его облик. Из зеркала смотрел на Сашу солидный молодой человек, может быть, ученый, ответственный работник или даже дипломат, но никак не практикант уголовного розыска, вчерашний студент. Еще через несколько минут Лысов вручил ему черный бостоновый костюм и посмотрел на валенки Дорохова. Тот, перехватив взгляд, объяснил:

— На ноги мне не надо. У отца есть фетровые бурки, белые, новые, а размер у нас одинаковый.

Фомин остался доволен видом практиканта. И пока оформлялась расписка на одежду, попросил:

— Дай ему, Анатолий, еще и чемодан. Хорошо бы тот, что я брал в командировку.

Когда Фомин и Дорохов уходили, сердитый начальник проворчал вслед:

— После операции вещи немедленно сдай. Да не забудь все хорошенько почистить. Будешь надевать костюм, мой шею.

— А я еще и зубы чищу, — не выдержав, огрызнулся Саша.

В кабинете Фомин приказал:

— Под костюмчик надень белую рубашку и обязательно галстук. Никаких футболок или косовороток. Револьвер без кобуры засунь за пояс, чтобы не было видно. В чемодан положи все, что полагается командированному. Центральную гостиницу знаешь? Вот там в вестибюле завтра в десять утра встретимся. Ты в Красноярске-то бывал?

— Был. В прошлом году, вместе с отцом.

— Вот и отлично. Если кто спросит, скажешь, приехал из Красноярска утренним поездом. А сейчас иди домой. Да нигде не болтайся. Лучше, если тебя в этом виде поменьше народу приметит.

Саша хотел что-то выяснить, но Фомин, закрывая свой стол, еще раз велел:

— Иди, иди. Если в гостинице швейцар или дежурная спросят, чего надо, скажешь, что ждешь своего старшего, меня, значит; мол, ушел за броней на номер. Можешь сказать, что приехал в трест «Баргузинзолото». Это я тебе на всякий случай. В гостинице-то я раньше тебя буду. Смотри не проболтайся, дело нам серьезное поручили. Завтра расскажу обо всем.

На следующий день утром Дорохов в вестибюле гостиницы увидел пять-шесть командированных, томившихся в ожидании свободных мест. Один из них поднялся ему навстречу из большого мягкого кресла. Это был рыжий бородатый мужчина в защитном френче, в синих бриджах и расшитых бисером эвенкийских унтах, рядом на кресло была небрежно брошена отличная меховая доха. Бородач подошел к Саше, взял под руку и голосом Фомина заговорил:

— Броню я получил, а мест пока нет. Номер дадут в течение дня.

Саша сначала растерялся: откуда борода? А потом сообразил, что Фомин не только приоделся, но и успел посидеть в парикмахерском кресле секретной части, потому и оброс курчавой бородой. А Фомин подвел Сашу к стулу, видно специально для него занятому, снял большой кожаный портфель и вежливо предложил присесть. Сказал, что будут ждать представителя из треста, а заодно комнату.

На столике возле дежурной Дорохов заметил стопку затрепанных журналов, взял «Крокодил», «Огонек» и решил было почитать. Но ему не читалось. Лезли в голову мысли об операции. Кто этот преступник? Зачем этот маскарад? Саша взглянул на Фомина, тот развалился в кресле, точно так же, как и остальные ожидающие, и дремал. «Не спит Михаил Николаевич, — решил Саша, — вид делает». И сам устроился поудобнее. Стал ждать. А ждать ему было не привыкать. Ждать приходится постоянно. Раньше он думал, что в уголовном розыске одни погони, а оказалось — сплошное ожидание. Причем часто ждешь на улицах в мороз. Хорошо, если на чердаке или в подвале, а то просто под открытым небом. Ведь их, практикантов, первое время только в засады и посылали. Двое-трое таких, как Саша, и один опытный. Вот меховой магазин они неделю караулили, пока воров не схватили с поличным.