Генри Хаггард - Аэша Страница 14

Город стоял на островке, образовавшемся между двумя рукавами реки. В центре возвышалось здание с башнями, должно быть, ханский дворец. Город, как и вся страна, назывался Калун, тогда как территория Горы носила наименование «Гезея» в честь древнеегипетской богини.

Шаман рассказал нам, что на горе живут жрицы и жрецы, которые сменили еще более древних огнепоклонников, построивших здесь святилище и храм.

— Кому же поклоняются там?

— Богине Гезее, — сказал Симбри, — но мы мало знаем об этом культе. Между нами и горцами — вечная вражда. Они убивают нас, мы — их. Они ревниво оберегают свою святыню, позволяя восходить на гору только тем, кто желает вопросить Оракула или принести жертву во время неурожая, засухи, землетрясения или другого народного бедствия. Мы же, если на нас не нападают, не трогаем их. Мы — трудолюбивый земледельческий народ и любим мир.

Действительно, на пастбищах спокойно паслись стада; поля были засеяны. Одетые в длинные серые одежды поселяне возвращались после трудового дня в свои обсаженные тополями деревни. Какой контраст представляла эта плодородная равнина с бесплодными пустынями, которые мы недавно прошли! Утопавший в лучах заходящего солнца пейзаж напоминал Голландию. Вполне понятно, что проникшие через кольцо увенчанных снегами гор в эту прелестную страну завоеватели не хотели идти дальше, а поселились здесь, взяли себе жен из покоренного племени и решили здесь жить и умереть.

Стемнело. Клубы дыма над огненной горой озарились светом вулкана. Чем гуще становился мрак, тем ярче горело зарево. Из гигантского ока Символа Жизни лучи бросали далеко вокруг полосы света, освещали вершины гор. Полосы эти тянулись высоко в небо над крышами города Калуна, через реку, через горы. Зрелище было великолепное. Наши спутники-туземцы испуганно зашептали молитвы. Они считали пламя над Горой дурным предзнаменованием.

— Разве это пламя не всегда полыхает? — спросил Лео.

— Нет, редко. Много лет не видели мы его. Три месяца тому назад оно показалось впервые, и сегодня во второй раз, — отвечал Симбри. — Мы молимся, чтобы какое-нибудь бедствие не постигло Калун.

Через несколько минут пламя погасло, но на небе еще несколько минут оставался его отблеск. Взошла луна. Только всплеск весел нарушал тишину ночи. Вдруг издали донесся лай собак. На восточном берегу реки раздался топот копыт. Шум все приближался. И мы увидели скачущего на белой лошади всадника. Он обернулся на мгновение к реке, и в лунном свете мы увидели на его лице выражение смертельного отчаяния. Он промчался, как молния, вынырнул из тьмы на мгновение и быстро погрузился в нее. За ним неслась ужасная погоня — страшные рыжие собаки, целая сотня собак.

— Собаки смерти! — воскликнул я, хватая Лео за руку.

— Да, — отвечал он, — они преследуют этого несчастного. А вот и охотник.

Он ехал на великолепном коне. Ветер развевал его плащ. Он взмахнул бичом. Когда охотник оглянулся, лунный свет упал на него, и мы увидели лицо безумного.

— Хан, хан! — испуганно сказал Симбри и поклонился.

Но хан ускакал, за ним последовали егеря; я насчитал всего восемь человек.

— Что это значит, друг Симбри? — спросил я.

— Друг Холли, так хан наказывает тех, кто его прогневал.

— Что мог сделать этот несчастный?

— Человек этот знатен: он приходится родней самому хану. А вина его в том, что он полюбил ханшу и предложил ей объявить войну хану, если она согласится выйти за него замуж. Но она ненавидела его, как ненавидит всех мужчин. Вот и все.

— Счастлив хан, у которого такая добродетельная жена, — сказал я.

Старый шаман пытливо посмотрел на меня.

Лай собак снова приблизился. Несчастный всадник еще раз промчался мимо нас. Его лошадь была совсем измучена. И вот огромная рыжая собака вцепилась ей в бок. Несчастное животное закричало от боли. Тогда всадник спрыгнул с лошади и побежал к берегу, надеясь, вероятно, спастись у нас в лодке, но он не успел добежать: собаки настигли и растерзали его. Не стану описывать, что было дальше: слишком ужасны были эти рыжие волкодавы и слишком ужасно звучал хохот сумасшедшего хана, натравливавшего их на добычу.

IX. ПРИ ДВОРЕ ХАНА

Мы продолжали путь с горечью в сердце. Не мудрено, что жена хана не любит мужа. Женщина эта влюблена в Лео, а мы видели, как ревнивый хан мстит своим соперникам. Приятная перспектива, что и говорить!

Между тем, лодка причалила. Мы прошли через ворота в высокой городской стене и пошли по вымощенной камнями улице. Дома ничем не отличались от обычных построек Центральной Азии. Нас, по-видимому, ожидали. Любопытные толпились на улицах, выглядывали из окон и с крыш домов. Миновав рыночную площадь, мы вошли в калитку во внутренней стене и очутились среди садов. Вот мы и перед построенным в египетском стиле дворцом с двумя массивными башнями.

Проникнув во внутренний двор, окруженный верандой, на которую выходили двери внутренних покоев, мы прошли в предназначенные для нас богато, но безвкусно убранные комнаты. Здесь Симбри куда-то исчез. Рабы переодели нас в белое, подбитое горностаем платье и проводили в большой, хорошо натопленный зал с колоннами, стены которого были увешаны коврами. Посреди зала, под балдахином, стоял узкий длинный стол с золотыми и серебряными кубками и тарелками. Ударили в гонг, и в дверях показались вельможи. Все они были одеты в белое, как и мы. С ними были и женщины, почти все — хорошенькие. Нам кланялись, мы отвечали на поклоны. Раздался звук литавр. Из-за портьеры показались хан с женой, впереди шли герольды в зеленых ливреях и Симбри, сзади следовали другие придворные. Взглянув на хана, никто бы не узнал в нем зверя, который травил собаками своего ближнего. Это был отяжелевший, грубоватый, но довольно красивый мужчина. Неспокойные, бегающие глаза изобличали в нем недалекого человека. Жена его была все так же красива, только лицо ее казалось несколько утомленным. Румянец вспыхнул на ее щеках, когда она увидела нас. Она знаком подозвала нас и представила мужу.

— Любопытное старое животное! — захохотал хан, глядя на меня. — Мы с тобой, кажется, не встречались еще?

— Нет, великий хан, — отвечал я, — но я видел тебя сегодня на охоте. Удачно ли ты поохотился?

— Отлично, — сказал он, оживившись, — мои собаки поймали-таки его.

— Довольно, — властно остановила его жена.

Хан отшатнулся от нее и тогда только заметил Лео.

— Не тебя ли это навещала Афина у Дверей Калуна? — спросил он, с любопытством вглядываясь в красивые черты лица моего друга. — Теперь я понимаю, почему она так интересовалась тобой. Смотри же, будь осторожен, чтобы мне не пришлось охотиться за тобой.