Андрей Коробейщиков - Пустенье Страница 15

Максим мельком взглянул на журналы в красочных глянцевых обложках, беспорядочной кипой лежащие на столе.

– Это лишь первые буквы алфавита концепции, которая говорит на языке ощущений. Это первый шаг к высвобождению инстинктов, необходимых человеку, чтобы выжить в этом сходящем с ума мире.

Филатов усмехнулся:

– Это точно. В мире, где люди мутируют в зверообразных хищников, для выживания необходимы первобытные инстинкты и крепкие зубы, пусть даже стальные. Имею в виду не металлическую улыбку Джэмбо из одного индийского фильма, а пули и образчики короткоклинкового оружия, – начальник СБ наклонился к Коврову и тихо проговорил:

– Тут Алексеич под впечатлением от твоих идей. Сейчас освободится, сам тебе все расскажет.

Воронцов проговорил по телефону еще минут семь и, закончив беседу, присоединился к сидящим на диване.

– Макс, мне тут Виталий Олегович такие вещи понарассказывал: и сквозь стены он слышать научился, и сны какие-то странные видел, и видения у него были. Короче, мы оба теперь с ним шаманы. А если серьезно, Максим, то у меня к тебе появилось очень серьезное дело, напрямую связанное с твоей системой психофизической безопасности. Дело в том, – он замолчал, не зная, как сформулировать свое предложение, – ну, в общем, на меня кто-то воздействует. Я не владею терминологией, можно назвать это порчей, сглазом, наговором, но смысл такой: со мной стали происходить

очень странные и непонятные дела. И если с обычными недоброжелателями мы справляемся без особых проблем, то тут мы столкнулись с чем-то совершенно нам не известным. У меня возникли подозрения, что кто-то нанял какого-нибудь дедушку-лесовичка или бабушку в деревне и они мне тут поганят потихоньку. В общем, вероятно, это твоя компетенция, Макс. Возьмешься помочь?

Максим почувствовал, как холодный ветер подул ему в спину, вырываясь из темных глубин внутреннего пространства. Это было предчувствием, ощущением чего-то витающего в воздухе и принимающего смутные очертания какой-то призрачной фигуры.

– Для начала мне необходимо более детально изучить обстоятельства данного дела, чтобы представлять, о чем идет речь.

Воронцов переглянулся с Филатовым.

– Это разумно. Тогда слушай. Это началось примерно около двух месяцев назад…

***Горный АлтайС вечерними сумерками пришел туман, вползший в лес подобно исторгающему дым невидимому дракону. Кусты и трава почти полностью скрылись под плотным пологом белесых клубов, в которых спрятался и незнакомец, нырнувший в дымчатое тело дракона, словно хищная рыба в спасительную гладь реки.Сомов потерял из вида его мелькающую среди стволов фигурку и теперь тщетно пытался обнаружить ее вновь, напряженно всматриваясь усиленным оптикой зрением в густую пелену тумана, возникшую из ниоткуда, словно это и вправду было мистическое существо.Лесник знал, что в вечернее время в этих местах подобные капризы природы бывают крайне редки и в сочетании с мрачной личностью выслеживаемого им фигуранта это обстоятельство опять всколыхнуло в нем необъяснимый, глубинный ужас, основанный на инстинктах, предчувствиях и еще чем-то неуловимом, выплывшем из темной пучины подсознания.В памяти всплыли слова деда, егеря, который часто брал с собой в лес маленького Сомова, рассказывая ему о невидимой, потаенной жизни тайги:

– Туман – это тонкая пелена, отделяющая наш мир от мира духов. В тумане открываются двери в чужие миры.

Сейчас одна часть лесника истошно кричала внутри черепной коробки:

– Беги! Спасайся! Уноси свои ноги из этого проклятого места! Скорее! Слазь с дерева, пока не поздно, и прочь, прочь!

Другая часть замерла от ужаса, притаившись в спасительном коконе маскирующего спецкомбинезона и шепча:

– Тихо. Замри. Только здесь ты в безопасности. Только здесь ты сможешь отсидеться и незамеченным вернуться поутру в свой дом. Внизу он расправится с тобой без труда. Потерпи немного, скоро все кончится, скоро…

А туман продолжал заливать окрестный лес бурунами клубящихся испарений, в которых исчезли испуганные неожиданным природным явлением звери, замершие в своих норах и берлогах, трава и кусты, превратившиеся в одно мгновение в водоросли огромного белесого озера, а с ними вместе и незнакомец, который был где-то неподалеку, под толщей микроскопических кристаллов воды, плавно парящих над землей.

Сомов убрал в сторону бинокль и взял обеими руками карабин, который сразу придал ему уверенность в своих силах. Все-таки это был весомый аргумент в любой, даже самой неприглядной ситуации. Аргумент, которым невозможно пренебречь. Даже тому существу, притаившемуся где-то внизу.

Лесник знал: опытный охотник всегда выследит свою добычу не потому, что он более изощрен в искусстве выслеживания, а потому, что он более терпелив. Туман не вечен. Скоро он растает, и незнакомец вновь обнаружит себя. Нужно лишь подождать.

***Новосибирск

– Несколько недель назад мы отказали одной из барнаульских фирм в очень крупной сделке. Фирма сделала нам предложение, от которого за версту попахивало авантюрой, на блатном языке попросту называемой «кидаловом». Мы собрали материалы по этой конторе: явный криминальный след, причем даже не особенно скрываемый, подставные директора, сомнительные счета в банке, отсутствие финансового обеспечения сделки, короче – примитивная подстава. Начальник торгового отдела отказал противоположной стороне в контракте без объяснения причин отказа: и так все было очевидно. Умные люди бы это поняли, но ребята оказались то ли

слишком тупыми, то ли слишком борзыми. Последовали телефонные звонки с требованиями объяснений, встреч, потом последовали угрозы. Сотрудники нашей службы безопасности, – Воронцов кивнул головой на Филатова, – связались сначала с некоторыми компетентными службами в Барнауле, а потом и с этими ребятами и объяснили им суть происходящего, высказав встречные пожелания – больше никогда ничего не слышать об этой фирме. Звонки прекратились, но неделю назад в отдел мониторинга пришел странный факс.

Воронцов протянул Максиму скрученный рулон факсовой бумаги, на котором угрожающе чернел на белом фоне какой-то символ, напоминающий иероглиф. Максим расфокусировал глаза и посмотрел на этот знак, воспринимая его по-другому, нежели чем это делают человеческие глаза. В этом восприятии участвовало все тело, реагируя на геометрические линии тончайшими ощущениями, позволяющими увидеть то, что скрыто за гладкой поверхностью бумаги, в глубине, на уровне потаенных, не известных современной науке пространств. Иероглиф отчетливо излучал очень мощный энергетический поток, заставивший Максима закрыть глаза и, отпрянув, бросить факс на стол. Руководители «СИУСа» внимательно следили за его реакцией.