Г Фальберг - Звезды видят все Страница 15

— Нет, он отлично понимает, что это не его собственные мысли, но не может противостоять им.

Тербовену доставляло радость рассказывать о своем изобретении в узком кругу друзей.

Его перебил д-р Бергер:

— Значит, непосредственная передача мыслей, как я понял, здесь невозможна. И состояние вашего пациента отличается от сомнамбулического состояния гипноза, где медиум тотчас же может ответить на тот или иной вопрос?

— Совершенно верно, — ответил Тербовен. — И время между приемом мыслей и их отдачей, кроме всего прочего, обусловливается техническими возможностями. Прежде чем производить облучение второго пациента, магнитофонная лента должна быть переведена в первоначальное положение.

Послышался скептический голос Роньяра.

— Скажите, Тербовен, а вы вообще сможете найти желающих для такого рискованного опыта?

— Разумеется, смогу. Все мои усилия до настоящего момента сводились к тому, чтобы как можно меньше людей было посвящено в это дело. И это совершенно не было связано с вопросом, опасны или нет для них эти опыты.

— Я тоже так думаю! Я бы никогда на это не отважился, — решительно заявил редактор и посмотрел на Бергера и Хофстраата, словно ожидая их подтверждения.

— Добровольно предоставить себя для подобных опытов решатся, разумеется, немногие, — заметил Хофстраат. — Но ведь настоящая ценность изобретения заключается в том, что мысли человека можно прочитать таким образом, что он этого и не заметит. — И далее, словно рассуждая сам с собой, он продолжал: — Я хорошо себе все это представляю: если тому или другому человеку говорят, что его мысли регистрируются, то он, естественно, соберется и начнет думать о чем-нибудь незначительном и безобидном.

— Это, кстати, очень непросто, — с уверенностью заявил Петер. — Я проводил опыты по этой части. И оказалось, что очень трудно оставаться при заданной мысли, а вообще ни о чем не думать — невозможно.

Бергер противостоял:

— Но ведь несколько минут, наверное, все-таки можно думать об одном и том же!

Роньяр при этих словах звонко рассмеялся.

— Несколько минут! Об одном и том же можно думать несколько часов! У меня была подружка, она могла — и в этом я могу поклясться — целыми днями твердить одно и то же: «Мне нужно серо-голубое вечернее платье! И серьги с бриллиантами!»

Хирург проворчал недовольным тоном:

— Опять одна из ваших подружек!.. Для того, чтобы сконцентрировать мысли на чем-то одном, нужно систематически тренироваться, как это делают индийские факиры.

12

Синие вечерние тени теплого осеннего дня медленно спускались на старый портовый город. Световые рекламы начали игру своих мерцающих огней. Витрины главной торговой магистрали города были уже освещены и бросали широкие полосы света на сумеречную улицу. Вечерний поток прохожих медленно тек мимо освещенных магазинов и, попадая в лучи света, казался большим темным пятном. По блестящему асфальту улицы медленно и чинно широкой бесконечной лентой двигались автомашины с их ослепительным блеском фар.

Петер Тербовен пробирался сквозь людскую толпу, не обращая внимания на ритмы шумного города.

Перед широким мостом через канал он свернул направо, туда, где начинается Мариенштрассе. В этом районе шумный поток городского транспорта несколько ослабевал, на полутемной улице царила тишина. Дома и деревья бросали на тротуар причудливые тени.

Людей на улице было немного. По сравнению с кипучей жизнью делового квартала, здесь было пустынно. Какой-то человек вышел из дома. Петер машинально посмотрел на него. Человек прошел несколько шагов по тротуару и начал переходить улицу, приближаясь к мосту. Что-то в фигуре прохожего показалось ему знакомым. Где же он уже видел эту походку? Петер остановился и спрятался за дерево. Со все возрастающим интересом он продолжал смотреть вслед человеку.

Наконец человек достиг главной улицы и вошел в полосу света. Петер узнал: это был Хофстраат. Но прежде чем Тербовен смог его окликнуть, он исчез в толпе прохожих на мосту.

Петер пошел дальше, но уже через несколько шагов он, к своему удивлению, отметил, что его друг, должно быть, вышел из того магазина, куда шел Петер. Это была лавочка подержанных и антикварных вещей господина И. Леви.

Уже взявшись за ручку двери, Петер на какое-то мгновение остановился, размышляя о том, что здесь могло понадобиться адвокату.

Пожилой человек, стоящий за прилавком, осведомился, чего желает посетитель. Голос его, с явным иностранным акцентом, часто срывался.

Тербовен быстрым взглядом окинул помещение. Потом показал на длинный ряд висящих костюмов и пальто.

— Я ищу пальто!

— Пожалуйста! Возможно, вы что-нибудь и выберете!

Петер внимательно осмотрел все пальто, развешанные без всякой системы, но, к сожалению, того, что он искал, здесь не было.

— Это все, что вы имеете? Или у вас есть еще что-нибудь?

Торговец ответил на его вопрос отрицательно и снял с вешалки добротное коричневое пальто. Но Петер энергичным движением руки дал ему понять, что оно ему не подходит.

Какое-то мгновение Леви с немым вопросом в глазах смотрел на него, потом повесил пальто и сказал с сожалением:

— Другого я ничего вам предложить не могу.

— Жаль! — ответил Петер. Но прежде чем отправиться к выходу, он спросил как бы невзначай: — Кстати, мне кажется, что из вашего магазина только что вышел адвокат Хофстраат! — Он сказал это безразличным тоном, но продолжал стоять, ожидая ответа.

Старик удивленно повернул голову в его сторону и бросил на своего клиента быстрый взгляд. С ответом он не спешил, все еще продолжая возиться со своими товарами. Потом ответил:

— Нет, вы ошиблись! От меня ушел только мой старый коллега. А имени, которое вы назвали, я не знаю.

«Зачем он лжет! — подумал Тербовен. — А может, это я сам ошибаюсь! Но нет, я-то уж ошибиться не мог!»

Он решительно повернулся и подошел к старику, который закончил сортировку одежды.

— Не так давно у вас висело хорошее синее драповое пальто… Вы что, его продали?

— Да, вы правы! Я помню об этом пальто! Но оно висело очень недолго. Я быстро его продал. И его, к сожалению, теперь уж не вернешь, — добавил он с дружелюбной улыбкой.

Но клиента такой ответ, казалось, не совсем удовлетворил, поскольку он снова спросил:

— А может быть, вам знаком человек, который его купил?

Петеру показалось, что при последнем вопросе на лице старика мелькнула едва заметная улыбка.

— Тут я вам ничем не могу помочь! Этого человека я не знаю. Я только помню, что этот господин подъехал к магазину на большом темном лимузине.