Виктор Сафронов - Пилигрим Страница 15

Постоянные посетители чайханы, видя нашу живописную группу, посмеивались. Якобы, мне так хорошо и сытно живется у жадного и прижимистого сквалыги Махмуда, что я смог нанять себе заместителя.

Когда Махмуд швырнул мне какое-то более-менее сносное тряпье, вместо тех мешков «сквозь дыры, которых светилось мое тщеславие». Я свою спецодежду передал по наследству Афанасию. Он нацепил все это на свое высохшее тело и ему, судя по застенчивой улыбке, стало чуть теплее.

Короче говоря, новый помощник, в обнимку с метлой, сидел на моем месте. Вошли местные бандиты. Для порядка посидели за столом, выпили огненного пойла (для правоверных, здесь его подавали в пиалах) и забрали его с собой.

У бедного Афанасия был период очередной ломки. Он так ослаб от всего навалившегося на него болезненного горя, что даже протестовать нормально не мог. Его отволокли на несколько метров от чайханы и зарубили длинными и острыми крестьянскими мотыгами. Свидетели этого страшного преступления после говорили, что он даже не кричал. Просто были слышны сочные, чавкающие звуки, происходящие оттого, что тяжелые металлические лезвия, с оттягом входят в человечье мясо. Любопытным зевакам, со стороны казалось, что мясники разделывали одетую в мешковину баранью тушу.

Вернувшись буквально, через пару часов в чайхану и не найдя Афанасия на том месте, где он последние дни обычно сидел, я удивился. Знаю по себе, что во время «ломок» ходить и любоваться окрестностями, особого желания нет. Знакомых, с которыми приятно пропустить пару стаканчиков местного «бимбера», он себе за последнее время не нажил. Все время был при мне…

Взглядом я поинтересовался, где он? Махмуд, мотнув головой и не поднимая глаз, указал направление. И, по уже заведенному обычаю, когда следовало похоронить покойника, выставил перед собой и подтолкнул в моем направлении, полбутылки своего мутного пойла и большую миску дымящихся бобов с рисом.

Посетители, обычно с весельем и шутками встречавшие каждое мое появление, на этот раз сидели опустив головы. Стелившийся по помещению табачный дым, вместе с обычным шумом этого заведения, сперва приостановился и через мгновение замер.

Поняв, что случилось не самое приятное событие в цепи жизненных обстоятельств, совершенно не задумываясь над тем, что это как-то касается меня, прихватив бутылку и миску с едой, отправился по направлению указанному мне Махмудом.

Каменистая почва не сразу впитывает в себя человеческую кровь. В том месте, куда я подошел, она была разбрызгана подозрительно на большой площади и отсвечивала поверхность неба, приближая его к земле.

Афанасий лежал в центре кровавого круга. Все части его тела были отделены от туловища. Я, несколько оглоушенный, стоял над ним. Слишком внезапно все произошло. Моя первая мысль была о том, что кто-то, кого он заразил, сполна рассчитался за оказанные сексуальные услуги.

С некоей долей ужаса, глядя на разрубленные в трех местах ноги и также порубленные руки, мне оставалось только надеяться на то, что ему сразу отрубили голову и он не мучился перед смертью. О другом думать не хотелось. Чтобы подтвердить или опровергнуть свои домыслы, мне хотелось глянуть в глаза того, над кем эти звери издевались. Но головы я не нашел. Слишком много вокруг крутилось голодных, бездомных псов. Они ее и утащили. И сейчас где-то в кустах лакомились человеческим мозгом… Б-р-р-р… Меня от одной только мысли всего перекосило.

Разглядывая расчлененный труп своего недавнего знакомого (ставшего для меня, из-за своей беспомощности и беззащитности, близким человеком), я внезапно дернулся, как будто кто-то третий, сидящий во мне, торкнул в бок и сказал: «У тебя появилась мысль. Посмотри… Может в ней есть что-то интересное? Рациональное зерно, например?»

Я посмотрел, и мне не понравилось.

Основным звеном, появившейся не ко времени мысли было следующее. За последние дни, я столько помахал кетменем, тяжелой крестьянской мотыгой, столько закопал в каменистую землю народа, что новый труп меня совершенно не трогает и не расстраивает. Черствею или затвердеваю? Это что? Профессиональная болезнь каждого могильщика — не думать о своем клиенте?

Совсем плохо было то, что разглядывая обезглавленное тело, я прикидывал и рассчитывал, как его удобнее для меня, т. е. с наименьшими затратами усилий, можно закопать. В душе, гаденько радуясь тому, что проблемы с вытянутыми ногами не будет и яму можно будет копать в половину меньшей. Впрочем, чтобы было понятно, спокойствие я черпал, постоянно отхлебывая из принесенной бутылки. Оттуда же брал снадобье для разбавления скорби.

Впрочем, коль скоро плату получил, пришлось, отбросив лишние рефлексии, сходил за тачкой, киркой и лопатой… Выбрал неподалеку от других безвестных захоронений место, перевез туда части Афанасия, выдолбил неглубокую яму и…

Забрасывал комьями земли окровавленное и почерневшее тело. Что-то меня сильно тревожило… Я даже подумал, как неудачно все получилось. В подарок от меня этот парнишка получил гардероб, но не смог в нем даже покрасоваться, как следует… Сожалею, что…

В этот момент ко мне пришло понимание элементарного. Убивали ведь, ни бедного Афанасия, убивали меня. Перепутав одежду. Получается, костюмчик «haute couture» (от кутюр) спас мне жизнь? Очередной заплесневевший кусок кукурузной лепешки, неприятно царапнув язык, запершил у меня в горле.

Отмщением, если убийцы были местные, могло быть только-то, что они, согласно своим обычаям, выпили по глотку крови убитого. Считалось, что так можно напитаться силой убитого тобой врага.

Прокрутив пленку воспоминаний назад…

Вспомнил… Точно… Когда уходил на прогулку, в чайхану входили двое незнакомцев, с повязанными на головах платками и одетыми на них тюбетейками. (Здесь это считается особым шиком.) Я посторонился. Меня кто-то окликнул, я задержался в дверях, они же усевшись на кошму в центр чайханы, стали довольно бесцеремонно рассматривать всех находящихся там посетителей. Хотя пальцем на них никто не указывал, но я не сомневался. Это были они. В правильной, высоконравственной литературе таких называют, безжалостными и слепыми орудиями преступления.

Я еще напрягся и, постарался запомнить их лица.

Также я не сомневался, что кровищи зараженной они хлебнули от всей души. Так сказать «напитались чужой силой». Ну, да, земля им свинцовым пухом…

Остается только избегать с ними встречи, просто исходя из элементарной возможности заразиться. И уж спаси и помилуй, не пить их кровь. С другой стороны, что-то было интересное во всем этом. Я еще только не нащупал хвостик веревочки, дернув за которую можно выбраться из тупика. А мне уже было пора переходить к более активным действиям. Слишком много времени я здесь проболтался, ничего существенного не предпринимая.