В дебрях урмана - Александр Михайлович Минченков Страница 16

не принято или запрещалось их хождение по стране, и так запросто ими не воспользуешься. Как-то при проявленном любопытстве им представился случай полистать страницы издания у одного незнакомца. Человек шёл по парку и присел на лавочку, где сидели девушки. Достал из портфеля журнал и стал его читать. Подруги заинтересовались необычным типографическим ярким оформлением журнала и попросили посмотреть, им не отказали…

— Проходите в большую комнату и располагайтесь, — предложила женщина, сама же удалилась в другую, и слышно было, как она по телефону кому-то звонила, говорила с кем-то о каких-то апартаментах и сроках их ремонта.

Когда подружки вошли в зал, то увидели четырёх симпатичных девушек, сидевших на диване. Бросилось в глаза — они не в восторге, что находятся здесь, — на лицах растроганность и даже откровенный страх. Сердечки Тамары и Ларисы учащённо забились. «Явно что-то здесь не так… Куда мы попали? Что всё значит? Почему нас привезли на какую-то квартиру, а не в контору или гостиницу? Где начальство или сотрудники отдела кадров? Документов пока не вернули…»

— А вы, девушки, тоже ожидаете трудоустройства или вас уже оформили? — спросила Лариса.

— Ага, считайте и вас уже оформили, — ответила одна из девушек.

— В смысле? — насторожилась Тамара.

— В прямом. Попали вы с вами в такую задницу, что мама не горюй. Мы такие же дуры, как и вы, клюнули, поверили и поехали в Москву, а тут…

— Что тут?

— В публичном доме хотят нас использовать, в проститутки записали.

— Как? — в один голос ахнули Тамара и Лариса.

— В прямом. Попали вы с вами в такую задницу, что мама не горюй. Мы такие же дуры, как и вы, клюнули, поверили и поехали в Москву, а тут…

— Что тут?

— В публичном доме хотят нас использовать, в проститутки записали.

— Как? — в один голос ахнули Тамара и Лариса.

— А вот так, — ответила другая девушка и расплакалась.

— О чём говорите? В нашем же государстве нет публичных домов. Какие проститутки?

— Вы простые как бублики. Публичных домов нет, а вот нелегальные притоны имеются. В один из таких мы с вами и залетели.

У подруг чуть не подкосились ноги. Присели на стулья и растерянными глазами смотрели на коллег по несчастью. «Боже мой, какие ж мы тоже глупые простофили — по сомнительному газетному объявлению и поверив заочным объяснениям некого Константина, примчались, и на тебе… Никто, никто не знает, где мы находимся. Что же теперь с нами будет?..»

Девушки разговорились, все из разных городов. Они прибыли вчера и уже в этой комнате провели ночь. Хозяева квартиры им наказали вести себя мирно, не ныть, не визжать, ждать несколько дней, пока закончат ремонт какого-то здания, и их переместят туда для обслуживания гостей — зажиточных мужчин. От проявленного девушками к ним внимания и безотказного исполнения желаний клиентов будет зависеть их заработная плата. Задумали сбежать, но об этом сразу пришлось забыть — запорные устройства и сами входные двери напоминали большой сейф. Окна выходили во двор, но и они были закрыты плотно и чуть затемнены, форточки открывались только днём в присутствии хозяев квартиры. Кричать и звать кого-либо через окно или форточку было сопряжено с опасностью — предупредили: если привлекут к себе внимание кого-либо и появится милиция, их прибьют и закопают за городом. Да и запугали, что с милицией у них есть связи, и ничего хорошего от криков они не добьются. Так это на самом деле или нет, можно было только догадываться, но сказанное ещё сильнее встревожило и привело в отчаяние подруг.

В комнату заглянула женщина, та самая, что распорядилась выдать за них деньги.

— Чего ягодки мои носы повесили? Поживёте здесь с неделю, а потом за работу, хлеб даром не даётся. На ночь с вами будет оставаться человек присматривать за вами, слюни не распускать и не вякать, располагайтесь на диване и на тахте, тесновато, но ничего не поделаешь. У нас ожидается пополнение, так что привезём раскладушки, — она куда-то торопилась с амбалом и бросила: — Ну, пока-пока, девочки, завтра увидимся, я вас проинструктирую, как себя вести с клиентами.

Гнетущее настроение окутало Тамару и Ларису, отвратное состояние просто давило, осознавая свою безысходность. «Что же мы наделали? Как слепые курицы, не подумав, не посоветовавшись ни с кем — и на тебе. Нас будут насиловать, а мы должны терпеть и улыбаться… Родители узнают, с ума сойдут…»

В то же время мозги работали напряжённо — искали выход из сложившегося положения. «Как дать о себе знать? Написать письмо, но его же не позволят отправить. Кричать о помощи через форточку — услышит соглядатай, а того хуже — могут убить за проявленную инициативу. Что делать?..»

И тут Тамару осенила заманчивая идея. Она наклонилась в Ларисе и шепнула:

— Знаешь, у меня в сумочке лежит блокнот, в нём записан номер квартирного телефона Егора. Его отец работает каким-то начальником. В квартире этих отморозков есть телефон и можно дозвониться и рассказать.

— Даже дозвонишься, что можем ему сообщить, мы же не знаем, где мы, ни адреса, ни фамилий наших укрывателей.

— Я запомнила номер машины, на которой нас встретил Геннадий, знаем номер иркутского телефона, по которому мы звонили Константину.

— Не густо.

— Хоть что-то.

— Но сторожевой-то к телефону не позволит подойти, и не мечтай об этом. Разве что мозги поднапрячь и иной подход придумать, отвлечь, например, или воспользоваться когда уснёт.

— Последнее вряд ли годится — это же сторожевая собака, услышит — беды не оберёмся.

— Тогда только один выход — отвлечь.

Четыре девушки заметили перешёптывание вновь прибывших и спросили:

— Чего там секретничаете?

Подруги рассказали о своих намерениях. Пауза — и глаза загорелись, одна из пленниц, уже можно так обозначить героинь, подхватила:

— Попытать счастья можно. Это пока для нас единственный шанс, а не получится, дальше нам известно, что с нами сделают.

Придумали. Выдумка простая в исполнении, но опасная и требовавшая от них сил, но другого на ум ничего не приходило. «Рисковать так рисковать, а там будь что будет».

Дождались, когда караульщик зашёл в туалетную комнату, они, выждав несколько секунд, вскочили с мест и подпёрли тумбой двери, впятером налегли на тумбу и дверь, упираясь ногами о противоположную от туалета стену. Тамара же кинулась в комнату, где стоял телефон. Блокнот уже был заранее открыт на том месте, где на листочке вписан нужный номер иркутского телефона. Набрала номер междугородней станции и попросила оператора срочно соединить Иркутск, пояснив, что она оказалась в опасности. Телефонистка, услышав взволнованный голос, проявила сопереживание и оперативность, и вскоре иркутский оператор набрала названный номер,