Г Фальберг - Звезды видят все Страница 17

— Что? Две трети светового года! Ведь это же восемь месяцев!

Фельзенштайн был удивлен.

— Конечно! А что в этом особенного?

— А всего это будет шестнадцать месяцев, — продолжал невозмутимо подсчитывать Петер.

Директор института покачал головой.

— И что это вы все высчитываете?

— Да все очень просто! Для того, чтобы пройти расстояние от Земли до вашей темной звезды, свету нужно восемь месяцев; столько же нужно ему и на обратный путь. В итоге получается шестнадцать месяцев.

Фельзенштайн непонимающе посмотрел на него.

— Что вы собираетесь предпринять? Измерить звезду с помощью радара? Что ж, желаю успеха и приятного времяпрепровождения! Только этого вам придется ждать шестнадцать месяцев.

Застывшими глазами Петер Тербовен смотрел куда-то вдаль, мимо собеседника, а когда его взгляд вновь принял свое обычное выражение, он сказал со странной интонацией в голосе:

— А ведь шестнадцать месяцев уже почти на исходе!

— Сегодня вы говорите загадками! — заметил Фельзенштайн, а потом добавил в шутку: — Вы что, неважно чувствуете себя? Может, я могу для вас что-нибудь сделать? Таблетку…

Но гость не среагировал на шутливые слова, а ответил серьезным тоном:

— Да, кое-что вы можете для меня сделать. Дайте мне точное местоположение этой звезды в созвездии Орион!

— Вы говорите все загадочнее, дорогой друг! Но вашу просьбу я охотно выполню.

Фельзенштайн задумчиво взял свой блокнот и назвал несколько цифр, которые его гость тотчас же записал.

— А вы не хотите мне сказать, что вы собираетесь делать? — спросил ученый, засовывая блокнот обратно в карман.

Тербовен посмотрел на часы к ответил:

— Извините меня, пожалуйста! Позднее я вам обо всем расскажу. А сейчас я должен идти! — Он быстро попрощался, отклонив предложение Фельзенштайна его проводить.

Директор института посмотрел ему вслед, задумчиво покачивая головой, а когда дверь за гостем защелкнулась, пробормотал: «Чудак-человек».

При этом он начал рыться обеими руками в своих карманах, ища сигарету. По старой привычке, они лежали у него в карманах не в пачке. Наконец он извлек одну, наполовину высыпавшуюся, и, разглаживая ее, пробормотал:

— Как он изменился!

14

В парке на осеннем ветру шумели деревья. Дневной шум давно затих. Со стороны города донеслись два глухих удара колоколов церкви «Святая троица» и приглушенное урчание автомобиля. Дом и парк были освещены бледным светом луны. Словно отшлифованные алмазы, сверкали на бархатном ночном небе бесчисленные звезды. Самое прекрасное зимнее созвездие Орион стояло на небосводе большое и яркое.

На дорожке, ведущей к дому, послышались тихие шаги. Человек в сером плаще, скрытый тенью деревьев, осторожно проскользнул к дому. Из-под глубоко надвинутой на лоб шляпы настороженно поблескивали глаза. Поднятый застегнутый воротник скрывал нижнюю часть лица. Медленно, бесшумно он подошел к дому и мимо главного входа проскользнул к заднему фасаду.

Здесь, на стене, рядом с дверью, ведущей в подвал, была прикреплена узкая железная лестница. Она доходила до самой крыши, огражденной металлическим парапетом. Человек взялся за перекладины так уверенно, словно он не раз уже бывал здесь и все ему знакомо, и полез вверх. Прежде чем взойти на крышу, залитую ярким лунным светом, он внимательно осмотрел ее. Слева, недалеко от края, можно было заметить верхушку трубы. Перед ней возвышалась надстройка с дверью. Справа стояла большая установка, заботливо укрытая парусиновым тентом.

Человек быстро преодолел оставшиеся ступени и открыл ключом замок сетчатой дверцы, мешающей ему проникнуть на крышу. Дверью, должно быть, уже никто не пользовался — она открылась тяжело и со скрипом.

Неизвестный застыл на миг и прислушался. Вокруг было тихо. Бесшумно подошел он к укрытой причудливой конструкции, которая покоилась на мощном бетонном цоколе. Вся она вместе с парусиновым чехлом была похожа на голову могучего допотопного чудовища и, казалось, даже шевелилась, как призрак, едва темные тени облаков набегали на нее.

Несколькими взмахами ножа неизвестный разрезал крепежные стропы брезента и высвободил прибор. Теперь он был похож на гигантский прожектор, укрепленный на двух стальных рессорах в положении свободного вращения. Его передняя часть, закрытая не стальным кожухом, как у прожектора, а черным блестящим диском, была направлена на северную часть неба.

Человек подошел совсем близко к аппарату и исчез в его тени. Вскоре послышались какие-то приглушенные звуки, словно металлом ударяли о металл.

Наконец винты, крепящие наружный толстый черный диск, были сняты. Человек приподнял диск, который мерцал, как отшлифованный оникс. Неизвестный осторожно исследовал обратную сторону. Наконец он повернул диск таким образом, что на него упал лунный свет. Сразу стало видно, что этот диск из темно-красного стекла — луна в нем казалась рубиново-красным шаром.

Это ли хотел увидеть ночной гость?

Не теряя времени, он вернул диск в первоначальное положение и начал торопливо закручивать винты. При этом у него из руки выпал, громко звякнув о бетонную крышу, гаечный ключ. Человек вздрогнул, бесшумно скользнул назад в спасительную тень и замер. Но в доме все оставалось тихо. Лишь деревья шумели в ночном парке.

Тогда он направился по крыше обратно, к пожарной лестнице. Сетчатая дверца все еще была открыта. Когда он повернулся, чтобы спуститься вниз по лестнице, взгляд его упал на надстройку. Ранее закрытая дверь была теперь широко распахнута, и он увидел зияющий проем. Незнакомец на мгновение оцепенел, а в следующую секунду, так и не закрыв сетчатую дверь, исчез в ночи.

Шорох поспешных шагов и хруст сухих веток потонули в шуме ветра. Вскоре после этого отъехал автомобиль, который, видимо, стоял у стены парка.

15

Блестящая стеклянная дверь с большими золотыми буквами постоянно находилась в движении. Не успев закрыться, она снова кем-то открывалась. Доктор Тербовен нерешительно оглядел множество окошек и наконец подошел к ближайшему. На его вопрос служащий с дружелюбной улыбкой отослал Петера к шестому окошку. Проходя по длинному залу, Тербовен непроизвольно замедлил шаги, так как перед шестым окошком стояла дама, которая что-то оживленно говорила. Отливающие медью рыжие волосы мягкими волками ниспадали на плечи. Сверхэлегантная прическа не совсем подходила к плащу спортивного покроя и туфлям на низких каблуках.

Петер услышал, как служащий бюро путешествий сказал: