Владимир Волосков - Операция продолжается Страница 18

Та смешалась, а потом сказала строгим голосом:

— Я просто информировала Владимира Тихоновича, что наша машина идет вечером на станцию. Возняков просил меня отправить его.

— Ага! Значит, не свидание, — с шутливым сожалением сказал Сажин.

— Не свидание, — совсем сердито сказала девушка и распрощалась.

— А я, брат, тебя ищу. Не забыл меня, старика? — спросил Сажин, когда Задорина ушла.

— Не забыл.

— Ну и на том спасибо. Пойдем ко мне. Поужинаем.

— Да мне через час надо быть в военкомате.

— Знаю. Все, брат, знаю. Только оттуда. Не пойму, как тебя проглядел. Успеем. Пошли! — Сажин по-приятельски подтолкнул Володю в спину и весело прикрикнул: — Слушай, когда старшие приказывают!

Сажин еще с дореволюционных лет дружил с отцом Володи, Тихоном Огнищевым. В довоенные годы он часто приезжал в гости к приятелю, а в страдные дни весеннего лесосплава целыми неделями, бывало, жил в Заречье. Володя любил Сажина. Большой, добродушный, он всегда вносил в устоявшуюся жизнь родительского дома праздничную суету и шум. В такие дни суровый Тихон Пантелеевич добрел, становился мягче. Вспомнив об этом, Володя улыбнулся.

Сажин понял эту улыбку по-своему.

— Улыбаешься... Ничего не поделаешь. Пришлось снова в милицию идти. Не берут меня на фронт. Стар стал Порфирий Сажин.

— Здесь дел тоже много, — серьезно сказал Володя. — Тоже не на перинах прохлаждаетесь.

— Это точно... — вздохнул Сажин.

Первый, кого увидел Володя в доме Порфирия Николаевича, был Новгородский. Как ни удивительно было увидеть капитана в чистой, уютной горнице, но то был он. Одетый в штатское, Новгородский сидел за парадным хозяйским столом и что-то записывал в блокнот. Взглянув на вошедших, капитан дружелюбно улыбнулся, обнажая красивые белые зубы, и, будто это он был хозяином дома, радушно сказал:

— Добро пожаловать!

Жена Сажина быстро накрыла на стол и куда-то ушла. Сажин запер за ней дверь и стал раздеваться. Новгородский позавидовал его добротному полушубку:

— Красота-то какая! И где вы такой отхватили?

— В управлении. Выторговал десять полушубков, двадцать пар валенок и четырех инвалидов.

Новгородский рассмеялся:

— Ну и как эти инвалиды?

— Да ничего ребята. Поартачились немного, да куда денешься. Края ихние оккупированы. Осваиваются. Все четверо до войны на оперативной работе были.

— Вам повезло.

— Да. Повезло, — совершенно серьезно согласился Сажин.

За ужином, с аппетитом похрустывая квашеной капустой, Новгородский будничным голосом сказал:

— Ну, рассказывайте, лейтенант, как встретили вас в родных пенатах?

— Да ничего встретили... — Володя покосился на Сажина.

— Рассказывайте, рассказывайте, — подбодрил его Новгородский. — Тут посторонних нет.

Володя еще раз, уже с удивлением, посмотрел на хозяина дома и стал рассказывать.

— Так-с... — раздумчиво проговорил капитан, когда он кончил. — Очень хорошо. Значит, опьянели?

— Да. Как-то нехорошо получилось...

— Наоборот. Очень хорошо, — оживился капитан. — Очень. А что за человек Мокшин?

— Не знаю. Участковый геолог в партии Вознякова. С виду парень хороший. Простой.

— Так-с... Он о чем-нибудь вас спрашивал?

— Нет. Спросил только о ранении.

— Ага. — Новгородский что-то решил. — Все равно. Проверьте его. Просмотрите повнимательней вещи. Обратите внимание, с кем он переписывается.

— Хорошо, — сказал Володя, хотя приказание капитана ему очень не понравилось.

— Наведите о нем справки у Вознякова. Только осторожно, — продолжал Новгородский.

— У Вознякова?

— Да. В своей работе вы должны исходить из того, что начальник партии надежный во всех отношениях человек, — твердо сказал Новгородский. — От этого и пляшите.

— Хорошо.

— Теперь вот что... — Новгородский переглянулся с Сажиным. — Мы тут побеседовали и решили, что вам надо кого-то привлечь себе в помощь. Самое главное — выяснить, кто брал лошадь вечером второго декабря. Это весьма важное обстоятельство. Оно прояснит нам все.

— Да, — согласился Володя.

— Самому вам выяснением этого факта заниматься не следует. Расшифруете себя.

— Конечно.

— Следователям милиции при опросе работников партии выяснить сию деталь пока не удалось. Тут нужен местный житель. Не знаете, кто бы мог помочь нам распутать эту загадку?

— Не знаю, — подумав, честно признался Володя. — Я в последние годы бывал в селе только наездами.

— А ваш отец? Ему ведь можно доверять?

— Конечно. Он же...

— Решено, — твердо сказал Новгородский. — Всего ему говорить не обязательно, а задание дайте.

— Задание? — изумился Володя.

Сама мысль, что он должен командовать своим властным отцом, была смешной, неожиданной.

— Да. Задание. Он ведь бывший чапаевец, военный человек?

— Да.

— Вот и командуйте. Ваш отец военную дисциплину должен понимать.

— Попробую, — с откровенным сомнением сказал Володя.

Сажин с Новгородским переглянулись, рассмеялись.

«Не доверяет. Не надеется, — огорченно думал Володя о Новгородском, покидая уютный дом Сажина. — На второй день проверять приехал. Будто я мальчишка. Подожди, капитан, ты еще узнаешь Володьку Огнищева!»

Думая так, Володя если и ошибался, то не совсем. Новгородский действительно беспокоился за исход операции, в которой главнейшая роль отводилась Огнищеву. Но приехал он в Медведёвку не только для того, чтобы еще раз убедиться в надежности молодого геолога. Новгородский приехал с лейтенантом Клюевым и работником военной цензуры. Военного цензора он попросил самым тщательным образом просматривать всю переписку работников геологической партии. Устроить Клюева удалось быстро, и капитан воспользовался возможностью ознакомиться с результатами следствия.

Результаты эти были малоутешительны. Выяснить главное — кто из работников партии отсутствовал вечером второго декабря — следователю еще не удалось. Новгородский понимал, как Задорина стеснена в своих действиях инструкциями Сажина, что очень ограничивало возможности следствия, но решил пока ничего в принятых решениях не менять. Сама по себе работа следователя давала плоды. У счетовода партии сохранилась копия авансового отчета и расписка Николашина, что подтвердило полную невиновность Вознякова. Хотя Новгородский ни на минуту не сомневался в честности начальника партии, ему было приятно окончательно убедиться в этом. Задорина скрупулезно проверила документальную сторону дела и путем опроса работников подтвердила подлинность копии авансового отчета, имевшейся у предусмотрительного счетовода. Ни один из работников партии не оспорил ранее полученных сумм и не отказался подписаться в дубликатах денежных документов.