Глупая шутка - Данил Колосов Страница 18

Дмитрич — это Егор Дмитриевич, алхимик, давний знакомый Алексея Сергеевича, мужик большой и резкий, не имел такой богатой родословной, однако среди екатеринбургских одаренных известный своей любовью к смешиванию как эликсиров, так и алкоголя. Он держал небольшой, но пользующийся популярностью паб, где продавал только свой, крафтовый алкоголь и видов пять закусок, не заморачиваясь с кухней. Поход к Дмитричу за зельями у Максима довольно часто заканчивался парой литров вкуснейшего эля и рюмкой какой-нибудь ядреной настойки на джине на посошок. Другое дело, что поводов зайти в последнее время было мало, нужные вещи Макс варил для себя сам, а всякой сложной алхимией перестал пользоваться. Отпала нужда.

— И как? Извинился глава?

— Извинился, куда стервец денется! Приволок своего младшего на следующий день ко мне с утра, а потом отправился с ним в позорный тур: Юрка много кому нахамить успел в тот день, — Алексей Сергеевич помолчал немного и продолжил, — но знаешь что? Просьбу про информацию о том типе с картинки повторил, пообещал, что награда будет, если что узнаю.

— Я поспрашивал еще у знакомых, — артефактор опять начал держать паузу, но Макс на сей раз не стал потакать и просто с интересом смотрел на пожилого интригана, пока тот не выдержал. — Неинтересно с тобой Максим, тут же самая мякотка! — и, понизив голос почти до полушепота, продолжил. — Оскорбили его сынка, причем прилюдно, там не только Мгла была, еще группа из Коллегии! На Изнанке Юрка со своей командой сноходцев докопался до какого-то одиночки, что они не поделили — непонятно, но, видать, сильно друг друга обидели, до драки дошло… У моей невестки брат в боевом крыле Коллегии, они как раз к Сопряжению свежему шли, самый конец конфликта застали, когда их одиночка здоровенной шпалой лупил, а потом помочился на Юрку! Представляешь! Вот шпана! Плюнул в сторону остальных и исчез! Представляешь! И именно такой, как пацан изобразил, здоровый качок, уши острые, морда кирпичом, бороды только не хватает!

Максиму здорово так захотелось приложить руку к лицу, чем громче, тем лучше, но он сдержался. Одной тайной стало меньше, теперь надо будет решить, что с этим делать.

— А наши-то, коллежские! Язык без костей, растрепали сразу же! Такой удар по репутации, вот Юдиных и переклинило. Ищут теперь этого зассанца, чтобы примерно наказать.

Алексей Сергеевич перевел дух. Видно было, что в последнее время ему было очень скучно, так что проделка юного сноходца, а также последовавшие события прямо добавили перца в его размеренный ритм жизни.

— А ты сам такого не встречал? — поинтересовался артефактор у Макса, который все еще внутренне боролся с испанским стыдом. — Ты ж на Изнанку регулярно ходишь, может, видал такого?

— Нет! — решительно ответил Максим. — Такого чуда встречать не доводилось. Ладно, побегу, на следующей неделе занесу еще партию! А голову — послезавтра, как и сказал!

Максим попрощался с артефактором и отправился домой. Стоило все хорошо обдумать.

Глава 5

Новые горизонты

Август 2016

В себя Макс пришел спустя часов пять. Открыл глаза, огляделся и все-таки принял грустную правду: нет, не приснилось, он действительно в каком-то средневековом помещении и действительно, до того как отрубился, прошел через какой-то ритуал. Зрение все так же сбоило, подкрашивая нежно-салатовым уголок какой-то тетрадки в узком трехметровом шкафу без дверей, стоящем рядом с проходом в коридор, из которого Макс и попал в эту то ли библиотеку, то ли кабинет. Рядом с уголком тетрадки уже более насыщенным, изумрудным цветом выделялся высокий флакон, в котором с трудом различалась какая-то опалесцирующая жидкость. Освещение в кабинете-библиотеке было не то чтобы очень ярким, многие детали скрадывались. Максим осторожно попробовал подняться с диванчика. Состояние было сносное, легкая слабость присутствовала во всем теле, однако не мешала двигаться, а скорее напоминала о недавно произошедшем, боли не было, а поле зрения то сужалось, то расширялось в медленном, но вполне ощутимом темпе.

Флакон на полке шкафа заполыхал зеленым еще ярче.

«Так, — подумал Максим, — Алиса — это пудинг, пудинг — это Алиса… Еще не хватало, чтобы там была бирка „Выпей меня“ прицеплена!»

Он осторожно подошел ближе: флакон продолжал ярко светиться, слабость усилилась.

«Ранее эта подсветка помогла, наверное, имеет смысл принять правила игры, пока я ничего не понимаю. Чем бы ни было это свечение, оно, вроде как, помогает», — решил Максим и взял в руки флакон.

Ёмкость была небольшая, но тяжелая, явно не стекло, а хрусталь. Внутри угадывалось миллилитров сто опалесцирующей и переливающейся жидкости, цветом похожей на сильно разбавленное водой молоко. Максим с трудом выдернул плотно притертую хрустальную пробку, принюхался к горлышку — не пахло ничем, только легкий запах прелости, который ощущался в помещении, слегка раздражал ноздри. Макс постоял пару мгновений раздумывая, а после решительно выпил содержимое флакона.

В желудке как будто бы взорвался фонтан свежести, зрение резко прояснилось, слабость смыло волной приятной прохлады, дальше по телу распространился не менее приятный жар, который, впрочем, тоже почти сразу пропал. Максим почувствовал легкость, немного подзатекшее после сна в неудобной позе тело пришло в тонус, как будто он только что сделал интенсивную зарядку. Освоившись со своим новым состоянием, парень обратил внимание на второй выделяющийся подсветкой предмет, а именно — нетолстую тетрадь, страниц на двадцать, в светлом кожаном переплете.

Буквы на обложке гласили: «De Perfectione Divina».

«Латынь наверное, — подумал Максим и потянулся за телефоном, — нужен переводчик».

В домашних шортах телефона не оказалось. Да и как он там мог быть, если Макс привычным движением швырял его на диван всякий раз, заходя в комнату перед тем, как переодеться в домашнее? Парень чертыхнулся, прихватил тетрадь и пошел обратно к дивану, сел и с любопытством открыл тетрадь — а ну как есть что-нибудь на понятном языке? О чем вообще может писаться в книге, называющейся «Совершенное божественное вместилище»?

Первая страница также встретила латынью: «Cum hoc manifesto, solemniter adnuntiabo omnibus qui opus meum in manibus accipient…»

«Что⁈ — вдруг дернулся Максим. — Какое еще Совершенное божественное вместилище? Откуда это взялось?»

Он перевел взгляд на тетрадь и внезапно понял, что слова латыни аккуратно выстраиваются во вполне понятную фразу: «Этим манифестом я торжественно заявляю каждому, кто получит в руки мой труд…». Удивляться