Юлия Фирсанова - Убить демиурга! Страница 19

Противный запах, как в унданских шахтах, Искра почувствовал первым. Ника, все еще пребывая в легкой задумчивости, топталась у плиты и чиркала никак не желавшей загораться спичкой о коробок. Все компоненты маленького паззла «запах-плита-спички-девушка» встали на место под набатный звон тревоги. Инзор метнулся вперед, схватил глупышку за руку и дернул, оттаскивая от плиты, закрывая собой. Почти в точности копируя действия брата, только что падать на пол не стал. Сзади с хлопком вспыхнул успевший просочиться на кухню газ, обдавая спину Искры блаженным теплом. Казалось, кто-то ласковой большой ладонью погладил мужчину изнутри. Удовольствие стало таким мощным, что Инзор закричал от восторга. Альсору чудилось, будто все тело его распадается на тысячи мельчайших пламенеющих углей, чтобы в тот же миг собраться и вспыхнуть ярчайшим костром.

Ника широко распахнула глаза в состоянии крайнего обалдения. Очередном, за клонящийся к закату день. Девушка созерцала бушующее на кухне пламя, еще несколько секунд назад бывшее широкоплечим мужчиной с обаятельной улыбкой.

Нет, общий антропоморфный вид и даже сходство с Инзором огонь сохранял. Кардинально изменилась только консистенция, составляющая суть альраханца.

«Оказывается, не только вода имеет три состояния: жидкое, твердое и газообразное, альсор Искра тоже обладает парочкой: номер один — мужчина из плоти-крови, номер два — бушующий костер», — подумала Ника и покосилась на пол.

Она закономерно ожидала печального зрелища тлеющего ковролина. Но нет, ни на (одежда, обувь, волосы), ни под Инзором огненнобуйствующим ничего не горело, не тлело и даже не дымило. Горелым тоже не пахло.

«Иллюзия?» — призадумалась девушка, пытаясь определить, чувствует ли она жар пламени, или дуновение тепла, доносящееся до нее, призрачно и есть результат самовнушения.

На ум пришла идея простенького физического эксперимента. Отступив к раковине, Ника набрала кружку воды и плеснула в направлении Инзора. Раздалось очень характерное шипение. Уж его-то девушка, не раз и не два тушившая на даче угли в мангале, помнила отлично. А когда звук стих, на кухне снова стоял обычный, ну может и не совсем обычный, все-таки симпатичнее многих, совершенно сухой мужчина. В каштановой шевелюре продолжали проскакивать искры.

Альсор повернул вентиль на плите и сердито спросил:

— Почему ты оставила поток газа?

— Я не оставляла, — растерянно возразила Ника. — Когда турку на плите бросала и в гостиную бежала, ничего включено не было. Я даже за вентиль не бралась. Ума не приложу, как он сам собой повернулся. Не иначе полтергейст разбушевался, контуженный впечатлениями от ваших фокусов!

— Сам собой? Ну-ну. Значит, духи пошутили? — мрачно усмехнулся Инзор.

Не то чтобы он не поверил словам девушки. Скорее, не взял на веру ее память действий. Альсор предположил, что Ника, перегруженная эмоциональными впечатлениями дня, неосознанно проделала все манипуляции с плитой. А потом бросилась в комнату, не обратив внимания на уже открытый вентиль.

— Спасибо большое, что спас, меня загородил. А что с тобой-то случилось? Такая огненная феерия, — восторг в голосе Видящей был неподдельным. Вид огненного создания на маленькой кухне поразил воображение девушки даже больше, чем метаморфозы Пепла и Льда.

— Может быть, тоже запела кровь? — с задумчивой усмешкой выдвинул версию Искра.

Как и двое его братьев, имени отца он не ведал. Делиться властью Владычица, подобно длинной череде предков, не любила и не собиралась давать в руки потенциальных противников знание о родословной потомков. Так что охотникам до сплетен, да и самим альсорам, оставалось только гадать о своей родословной, ибо талантом Видящей они не обладали. Именно поэтому Инзор намеревался выжать из Ники Соколовой всю возможную информацию. В конце концов, добывать сведения было талантом Искры, он чувствовал, как воздействовать на того, из кого планировал выжать данные. Когда пригрозить, когда попросить, когда отступить, что сказать каждому, и что сделать так, чтобы ему поведали все и с превеликой охотой.

И вот сейчас тот, кто умело расставлял искусные силки самым прожженным плутам, спросил с совершенно нелепой прямотой, ибо спрашивать Видящую иначе было оскорблением:

— Ты знаешь, кто мой отец?

— Маг-стихийник, его сутью был огонь, а родней огненные демоны. Потому так легко он укрощал пламя, — открыто ответила Ника и зажгла огонек конфорки под туркой.

— Где же мама ухитрилась встретить такое сокровище? — почти риторически вопросил Инзор и вновь получил ответ.

Писательница отвечала играючи, возможно, какой-то частью сознания она до сих пор считала все происходящее волшебной игрой, сновидением, которое кончится с рассветом, возвращая фантазерку на твердую почву Террона.

— На карнавале в столице, в честь Весеннего Цветения. Ана любит тайком выходить в город и танцевать среди подданных под маской, никем не узнанная, раскованная, как никогда свободная от дворцовой суеты, необходимости соблюдать этикет. Только под маской она может позволить себе не быть всевластной Владычицей, — с полуулыбкой, так, будто рассказывала о лучшей подруге, поведала Ника, и не было в словах ее ни грана пошлости или издевки. — Твой отец был под маской жреца Пламени, а она носила образ Огненной Девы. Они бродили по улицам весь день и последний из вечерних танцев на площади Трех Костров зажег в них столь неугасимое пламя, что из него родилась искра твоей жизни, Инзор.

— А Глеану? Тайна его рождения столь же интригующа? — продолжил расспросы альсор, захваченный откровениями, щедро даруемыми Видящей.

Ни золото, ни каменья, ни женские прелести не трогали душу золотоглазого альраханца так, как знания. Особенно знания, прежде неведомые никому иному в стране. Это будоражило кровь сильнее вина!

Ника пожала плечами, открыла рот, собираясь ответить, и подпрыгнула на месте. Громкий треск и странное шипение, более всего схожее с тем, что издавал проколотый шаловливой сестренкой громадный мяч для гимнастики, донеслось из комнаты. Не сговариваясь, девушка и альсор рванули к эпицентру звуков. Первой двигало любопытство с примесью опаски, второй спешил туда, где оставались почти беззащитными оба его брата.

Обстановка в уютной квартирке писательницы Соколовой нынче больше подошла бы к любому из ее сказочных романов. Наверху, почти касаясь макушкой натяжного потолка, парил Эльсор, расправив странные, плещущиеся темным серебром по ветру крылья. Черные когти выросли сантиметров на семь, готовые располосовать потенциальную угрозу, а выдвинутые клыки загрызть. Серые волосы стояли дыбом. Серебристые очи сверкали. Внизу раскачивалось из стороны в сторону то самое золотистое яйцо, в недрах коего исчез недавно Глеану.