Виктор Сафронов - Пилигрим Страница 19

Безропотно, «стыдясь самого себя», забрался в багажник и мы поехали вперед и вверх, где меня ждала, долгожданная булка с маслом, сыром и ацетоном.

ГЛАВА 8

Завезли меня на самую вершину. Сдали охране. Опять морока. Опять обыск. Опять осмотр всех дыр и отверстий. Как на таможне. Противно и неприятно. Только что, рентгеном не просветили. Но безропотно подчиняюсь.

Осмотрелся. Хозяйство большое. Вместо скотного двора со свиньями и козами, установлены огромные, выставочные чаны, да емкости, где сквашиваются листья, а больше маковые стебли. После их перерабатывают… И на глазах изумленной и глубокоуважаемой публики, получают порошок белого цвета.

Это хозяин подворья, когда на него находила такая блажь, развлекал себя и прибывших гостей, показом самого процесса зарабатывания денег. Выдавал, т. с. ремесленные секреты химического мастерства. В такие моменты, он сам становился на поток, убедительно показывая удивленной общественности, откуда берется благосостояние небольшой части народа, населяющего местные земли.

Зыркать по сторонам глазами долго не пришлось. Мне указали место для проживания в гараже. Там где мастерские. Место шумное, рядом стоит дизельная установка, дающая электричество. Зато тепло. Видно для того, чтобы тепло вместе со мной не уходило из помещения, на ночь меня закрыли на замок.

Пока я туда-сюда смотрел, осваивался, наступило время отбоя и сна. Покормить меня забыли, но хоть вода была. Хлебнул водицы и только собрался завалиться на топчан… Опять веселье.

Развеселила меня Алиция.

Как она меня там нашла, да сама сквозь посты пробралась — не знаю. Но, ребята, не скрою, ее появлению в тылу врага, был рад. Попрыгала он вокруг меня, повизгивая и виляя своим обрубком. На радостях обсосала меня, вылизала. Чуть погодя, успокоилась и деловито стала обнюхивать помещение, обживаться на новом месте.

По заведенной привычке (заведенной, кстати, не мной), обустройства на ночлег в незнакомом помещении, попытался передвинуть топчан в другой угол… Начал кряхтеть и тужиться, пытаясь оторвать его от пола, но сразу не получилось.

Глянул. Удивился. Хитрецы. Прикрутили лежанку болтами к полу. Одначе, чай не баре. Нашел разводной ключ. Открутил болты. Передвинул ложе. Напоил поскуливающую собаку. Она встревожена. Странное чувство. Может интуиция подсказывает. Впрочем, в моих условиях, лучше перебдеть, чем недобдеть.

Лег спатки, до кроватки — и под мерный стук дизельной установки заснул. Постарался снов, с разрубленным Афанасием не смотреть. Да, куда там…

Проснулся от того, что ворчала собачка и она же своим горячим языком лизала мне лицо. А тут еще Афанасий, полночи улыбался окровавленным лицом и манил рукой в багряную, пузырящуюся трясину… Открыл глаза… По-прежнему стояла темень, но какие-то очертания проглядывались.

Алиция пряталась за моей спиной и что-то жаркое рычала мне в ухо.

Собачка почувствовала… Вслед за ней, хочешь не хочешь, почувствовал и я…

В помещении был посторонний. Причем, не крыса и не кошка, иначе собачка отважно ринулась бы в бой. Человеческой породы было существо. От вошедшего шел совсем уж острый запах местного чеснока и кукурузного самогона «гавнидос». Даже я, со своим пониженным от дешевого табака обонянием, почувствовал его присутствие.

Непрошеный гость, а может и хозяин, свет не включал. Судя по всему, вошедший прекрасно ориентировался в темноте. Подойдя к тому месту, где еще вечером стоял топчан, он щедро стреканул туда очередью из автоматического оружия. Автомат был снаряжен глушителем. В тишине я слышал только звук падающих на пол бесполезных гильз. Короче говоря — стенку он испортил основательно.

Алиция из под меня залилась прерывистым лаем. Дальше мне пришлось действовать на подсознательном уровне. Схватив упоминавшийся разводной ключ, я метнул его в стрелка. Сам сгреб в охапку, визжащую от ужаса собаку и покатился на пол. Ключ попал в цель. Раздались сдавленные проклятия, после него позорное бегство, позорного киллера. При отступлении, гад засадил в мою сторону оставшийся боезаряд и ретировался, продолжая грязно ругаться.

Также мгновенно все стихло. К моему удивлению, собаки охраны, гуляющие во дворе, голоса не подавали. Сами охранники, дежурящие в потаенных местах и стоящие по периметру на стенах, не подняли никакого шума. Тревоги не было. Значит, стрелял либо призрак, либо человек хорошо знакомый собакам и охране.

Включив свет, осмотрелся. К сожалению, ночной гость никаких следов, после себя не оставил. Не было даже, оброненного в спешке, удостоверения личности. Зато, этот подлый гад, пытаясь зацепить меня пулей-дурой, попал в дорогой автомобиль, стоящий неподалеку от топчана и являющийся частью хозяйской коллекции.

Спать уже не хотелось.

Пошел открыть входную дверь в мастерские. Мне внезапно, от пережитого волнения, воздуха свежего захотелось…

Чья-то заботливая рука, вновь побеспокоилась за меня. Дверь снаружи, была закрыта на замок.

С утра пошел доложить о происшествии Каласу. Гурон не хотел пускать и даже опять хватался за пистолет.

На шум и мои жалостливые всхлипы, вышел сам босс. Отматерил меня и Гурона на своем певучем языке. Но внял мольбам и выслушал историю.

Я рассказал ему о событиях прошедшей ночи, думая, что он расскажет мне о своей. Была такая надежда… Ан, нет.

Вместо рассказа, Калас схватился за голову и проклиная меня, побежал в гараж. Через минуту оттуда раздался крик и причитания над пробитым бронебойной пулей двигателем дорогой машины.

Скромный «Порше» 1969 года, тысяч за триста долларов, одной пулей был приведен в негодность. Так думали все и я, в том числе. Позже посмотрел. Оказалось, что дырку можно залатать и маленькое чудо человеческой мысли, помчит к краю пропасти, не хуже прежнего. Правда о своем открытии, распространяться направо и налево я не стал. Мало ли что?

Но это все позже. Пока в глазах своего бая и по-совместительству полевого командира, я выглядел полным дерьмом. Дрожал и трясся как последняя тварь болотная. Указав на собачку, пояснил: «Жизнь мне спасла.»

Но ни собачка, ни мое говенное состояние, его не трогали. Он был занят исключительно своими переживаниями. И его можно понять.

— Поздравляю, — вдруг расплылся в улыбке Калас. — Не успел появиться и в первую ночь тебя уже пытались убить. Прыткий ты, дядя, фрукт.

Мне оставалось только устало махнуть рукой.

— Кому ж ты так мешаешь? — он посмотрел на Гурона и спросил уже у него. — Может ты мне, служивый, скажешь?