Максим Сорокин - Восход Акроникса (СИ) Страница 194

Тяжелая рука ободряюще легла ему на плечо. Вик повернул голову, но не заметил в глазах Яла ни намека на былую усмешку, в них было лишь молчаливое сочувствие и поддержка. Складывалось впечатление, что он понимал Вика гораздо больше, чем сам бы хотел то показать. Тут же вспомнился рассказ об убитой им девушке в той злосчастной, скрытой жутким болотом деревушке, повлиявшей на судьбу подавителя и заставившей отказаться от предначертанной ему судьбы. А ещё во взгляде повелителя костей появилась какая-то уверенность, будто молодой человек, сам того не ведая, в чем-то его убедил.

- Тебе ведь не безразличен этот мир? - внезапно спросил Ялазар, убирая руку.

- Конечно... - немного сбитый столку, ответил Вик, не совсем понимая, к чему был задан этот вопрос.

Однако его собеседник не стал продолжать, лишь кивнув своим мыслям и отвернулся в сторону укрытых, наметенными белыми барханами, озимых полей. Парню показалось, будто Ял ещё буркнул себе под нос, что-то вроде, 'тогда ты поймешь', но возможно, то был лишь тихий напев ветра, игравший пушистым снегом у обочины дороги, а потому решил не переспрашивать, что же он должен был понять. Вместо этого, Вик решил поразузнать о странствиях самого бывшего подавителя, ведь тому довелось немало попутешествовать и увидеть своими глазами множество чудес, и опасностей.

Тот не был против и даже казалось, стал более открытым, с готовностью поведав ещё немного о своем прошлом. Он рассказал о том, что после свершенной мести, ему недолго удалось побыть предоставленным самому себе. Довольно скоро повелитель, что даровал ему власть над костью, направил его в Долины Натриара, родную землю Викариана. О том, как он встретил собрата своего господина и вынужден был выполнять уже его поручения, что ему, надо сказать, не особо-то понравилось. Этому человеку, если он конечно был таковым, бывший подавитель должен не был. Кроме того, новый владыка требовал, чтобы его называли 'хозяином', а получив отказ, пришел в ярость, однако убить Ялазара не решился, так как тот все же являлся слугой другого. Но после того случая, он принялся изводить повелителя костей почти невыполнимыми и что гораздо хуже, омерзительными для самого Ялазара поручениями. Но того связывала клятва и потому ему пришлось исходить как сами равнины, так и близлежащие земли вдоль и поперек, выполняя прихоти этого мерзкого подонка. Уточнять ничего он не стал, а Викар решил не бередить прошлое и потому Ял, явно благодарный, что не последовало лишних вопросов, продолжил.

Бывали правда иногда и довольно интересные поручения, одним из которых, стал поход к Стальному Нимбу, что находился за южной оконечностью леса, в котором жил и охотился сам Викар. Когда же парень услышал о темном обелиске, своей вершиной пронзающего рыхлое брюхо мутных облаков и парящие вокруг него идеально гладкие, будто отполированные сколы его собственной каменной плоти, то окончательно понял, что слышал о чем-то подобном от своего отца. Сам однако, он там не бывал, ибо для этого пришлось бы пересечь Гиблые Топи, а их старались избегать даже самые опасные лесные хищники. Впрочем, заинтересовала-то Ялазара вовсе не сама конструкция, которая едва в тучах появлялся просвет, тут же покрывалась вязью постоянно меняющихся рун, которые по поручению и следовало было записывать в течение месяца. Таких чудес разбросано по Кеплеру в достатке. Гораздо интересней оказалось то, что у подножья этого монументального строения виднелся проход под него, а у самого входа лежало несколько пустых доспехов. Словно кто-то данным давно погиб у порога этого лаза и тела несчастных, истлев в прах, оказались развеяны ветрами, в то время, как их древние латы до сих пор лежали не тронутыми.

На вопрос Вика, почему же он не попытался добраться до добычи, Ялазар хмыкнул, сообщив что 'предоставил' такую возможность пойманному им неподалеку упырю. Благо сила повелевать костью позволяла заставить того хоть и медленно, но все же идти в нужную сторону. Однако, не пройдя и половины пути, мертвяк был испепелен в пыль магией, охранявшей то место. Это ещё раз напомнило Вику о необходимости всегда быть настороже и не верить в легкую добычу. Закончил повелитель костей рассказ тем, как удивительно менялся тонкий мир возле Стального Нимба, едва в тучах у его вершины появлялся просвет. По его словам, это не было похоже ни на что, виденное им ранее. Будто из конусообразной пики, в оголовке обелиска, возникало магическое торнадо, что с невероятной мощью принималось собирать все реки силы и течения стихий в радиусе целого дня пути, полностью опустошая магический пласт реальности. После такого не было ни единой возможности произнести даже самое слабое заклятие, но при этом, обелиск являл миру огромные, сияющие белым серебром, отчетливо видимые на темных плитах строения, знаки. Письмена, значения которых повелитель костей не знал, но которые явно были созданы при помощи всей той силы, что удавалось собрать за недолгое время, пока истерзанная земля могла наблюдать, казалось давно позабытое всеми небо.

Рассказ о путешествиях был очень интересный и Викар бы продолжал его слушать, если бы их внезапно не накрыла тень. Парни повернули головы и тут же были вынуждены задрать носы вверх, с открытыми ртами разглядывая огромную, в несколько десятков человеческих ростов, стену. Та выходила из скальной плоти основания, а сверху оказалась увита ручейками лиан, с выделяющейся на фоне серого старого камня бахромой опаловых соцветий. Широкая лента тракта проходила рядом с заросшим небольшими деревцами овражком, опоясывающем всю стену и упираясь в оживленный разъезд, делилась надвое. Одна её часть, скрываясь за домами, построенными в предместьях города и высокими сугробами, уносилась на восток, в сторону Фиала. Вторая же, вокруг которой раскинулись оживленные, пышущие красками рыночные площади и торговые ряды иногородних торговцев, скрывалась в жерле высоких врат. Те были выполнены в форме арки, над которой нависал гигантский стальной 'клюв'. В отличии от всех виденных Викаром врат, эти, в случае опасности, должно быть обрушивались вниз своим изогнутым стальным телом, вонзаясь в сейчас незаметный, явно укрытый плитами дороги широкий паз, на манер гигантского крюка. Пробить тараном этот монолитный стальной барьер, сломать его или даже просто сдвинуть с места, вряд ли представлялось возможным, уж проще было разрушить саму стену, что шириной оказалась не меньше двадцати шагов.

Ямщик, согласившийся их подвести, не стал заезжать в город, ибо его путь, как оказалось, пролегал дальше, к Облачному Городу и он очень сожалел, что не может и дальше разделить дорогу с певучим Даниэлем. Впрочем, Викар тут же предложил жрецу продолжить путь и посетить прекрасный Фиал. На вопросительные взгляды, он, отведя своих спутников чуть в сторону, просто ответил: