Антон Леонтьев - Знак свыше Страница 2

Да, китайцы, они становятся все более и более влиятельными. Но и это пройдет: когда-то в клубе Двадцати Одного главенствовали французы, затем англичане, потом американцы. И вот настала китайская эпоха.

«Принято единогласно!» – появилась ярко-желтая надпись без флажка: это был председатель, один из членов Совета Безопасности, ставший на два года главой Клуба Двадцати Одного. И одновременно самым влиятельным человеком планеты.

Члены этого клуба никогда не были политиками первого ранга, а частенько и вообще политиками. Они сторонились контактов с прессой, они ненавидели огласку и шумиху. Когда некоторое время назад один прыткий тип, желавший разоблачить всех и вся, заполучил документы, косвенно подтверждающие существование Клуба Двадцати Одного, и собрался опубликовать их в Интернете, на своем форуме правдорубов, то не прошло и трех дней, как этого типа арестовали по обвинению в изнасиловании. Патлатый интернетчик пытался доказать, что дело против него сфабриковано, подозревал в этом своих недоброжелателей из Пентагона (уж больно много он раскрыл неприглядных тайн, связанных с вторжением США в Ирак и Афганистан), не подозревая о том, что за судебным процессом кроется куда более могущественная структура, чем американская администрация. Убивать интернетчика было рискованно, это автоматически возвело бы его в ранг святого, а все его обвинения, зачастую бездоказательные, в разряд истины. Требовалось иное: дискредитировать прыткого субъекта, низвергнуть его с пьедестала интернет-гуру, втянуть в мерзкий скандал и тем самым уничтожить его репутацию. К осужденному насильнику, даже пусть он трижды говорит правду, никто никогда более не прислушается.

Или вот известный финансист, глава самой влиятельной финансовой организации, распоряжавшейся не миллиардами – триллионами! – вдруг зачудил и решил пойти против воли одного из своих заместителей, подготовившего доклад и схему действия этой самой финансовой организации в случае кризиса.

Заместитель являлся членом Клуба Двадцати Одного, а доклад был нацелен на то, чтобы в случае кризиса – неминуемого, грандиозного и, как и все кризисы последних ста пятидесяти лет, инициированного Клубом Двадцати Одного – стать еще могущественнее и еще богаче. Известный же финансист, ранее всегда безоговорочно доверявший этому своему заместителю и, собственно, поручивший ему подготовку доклада, вдруг дал задний ход и решил разработать иную стратегию.

Иная стратегия не дала бы Клубу Двадцати Одного ожидаемых прибылей и увеличения могущества. А финансист заартачился, встал на дыбы, заявил даже, что если его заместитель не подготовит иной доклад, то ему лучше сразу же подать в отставку.

Пришлось позаботиться о том, чтобы финансист покинул мировую финансовую арену. Можно было организовать сердечный приступ или инсульт – финансист был уже не первой молодости. Или, к примеру, автомобильную катастрофу, или падение самолета. Но многим членам Клуба Двадцати Одного хотелось видеть финансиста не столько мертвым, сколько морально раздавленным, низверженным и униженным.

Именно таким финансист и выглядел в зале нью-йоркского суда, куда его – небритого, в мятой одежде и в наручниках – привели из камеры предварительного заключения, в которой он провел целую ночь.

Финансиста, уже готовившегося отбыть в Европу, вытащили из салона самолета, который должен был вот-вот стартовать. И предъявили обвинение в том, что он изнасиловал горничную нью-йоркского отеля, из которого прибыл в аэропорт.

Сначала финансист хорохорился, заявлял о своей невиновности, но пару дней спустя малодушно подал в отставку. А тот, кто сменил его на посту главы влиятельной финансовой организации, отозвал решение о подготовке новой стратегии на случай кризиса и утвердил ту, что подготовил один из заместителей.

Журналисты и интернетчики шумели, бывший финансист сам подбросил версию о том, что к краху его карьеры привели интриги президента одной из европейских стран, соперником которого на скорых выборах и намеревался стать финансист. Ему уже прочили уверенную победу над непопулярным президентом, а тут бах! – и скандал на сексуальной почве. В итоге кандидатом в президенты финансист не стал.

И Клуб Двадцати Одного через подконтрольные средства массовой информации сделал так, чтобы эта версия, официально не подтвержденная, но и не опровергнутая, стала ведущей. Тот факт, что нью-йоркская прокуратура так и не стала предъявлять финансисту, теперь уже бывшему, обвинения в изнасиловании, уже изменить ничего не мог: дело было сделано, и очередное препятствие на пути Клуба было устранено.

Человек в бордовом халате с золотой вышивкой опустил руки на клавиатуру и набрал текст, который мгновением позже появился на экране ноутбука – текст был серого цвета, с немецким флажком в качестве опознавательного знака.

«Необходимо принять решение по Северной Африке. Аль Бадраффи выходит из-под контроля. Требуются решительные действия. Прошу председателя поставить вопрос на голосование!»

Минутой позднее стали известны результаты голосования: все члены Совета Безопасности, за исключением двух – Великобритании и России, – поддержали немецкую инициативу.

– Ну, британцы всегда хронически против! Островной менталитет! – проворчал человек в бордовом халате с золотой вышивкой. – Но русские отчего против? Хотя наверняка у них с Аль Бадраффи своя игра! У них, как водится, подковерные византийские игры. Как некстати! Ведь именно от русских многое и зависит!

Предложение было принято, началось обсуждение того, что стоит предпринять. Немец сразу же раскрыл карты.

«Из документов Штази, которые после падения Берлинской стены не попали в руки новой немецкой власти, стали известны детали переворота под предводительством Аль Бадраффи в 1982 году. Речь идет о совершенно особом рычаге воздействия…»

Пары минут хватило, чтобы ввести членов Совета Безопасности в курс дел и сделать новое предложение о решении североафриканской проблемы.

Все зависело от реакции русских. Если те заупрямятся и решат вставлять палки в колеса, то придется прибегать к иным методам. В случае с Аль Бадраффи без крови не обойтись. Потому что этого эксцентричного деспота, обладающего взводом белокурых бодигардов женского пола, сексуальным скандалом к отставке не сподвигнешь.

Русские молчали. Наверняка представителю Москвы требовалось время, чтобы обмозговать предложение, просчитать плюсы и минусы и, наконец, заручиться поддержкой тех, чьи интересы он представлял в Клубе Двадцати Одного. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем на экране появился российский флажок, а вслед за ним сообщение: