Луи Буссенар - С Красным Крестом Страница 2

Фрикетта не заметила этого движения, из-за которого она оказалась отрезанной от главной массы войск.

Пушки гудели уже в отдалении, а ружейная трескотня была едва слышна.

Молодая девушка очутилась совсем одна. Даже ее лазаретные служители ушли, последовав за своим абмулансом, в который они перенесли последних раненых.

Она попробовала ориентироваться, пошла на гул орудий и заблудилась, как всегда бывает в подобных случаях.

Вокруг был густой лес, скрывавший солнце и мешавший отыскать настоящую дорогу.

Сообразив это, Фрикетта пошла прямо перед собой, надеясь в конце концов выбраться из рощи.

Но тут она попала из огня в полымя, потому что зашла в бамбуковую чащу, совершенно непроходимую.

Ею овладел смутный страх. Она вспомнила предостережения доктора Мито, но к несчастью слишком поздно.

Чувствуя усталость, она присела отдохнуть. Кроме того, ее донимали голод и жажда. В особенности жажда.

Сняв шляпу и вытерев потный лоб, молодая девушка проговорила:

– Ну, Фрикетта, ты не можешь пожаловаться: ты искала приключений – и нашла даже больше, чем нужно. Ты здесь по собственной своей вине и не должна поддаваться страху.

Между тем ночь быстро приближалась, таинственная и страшная ночь, какие бывают в лесах Дальнего Востока.

Фрикетта огляделась кругом и невольно задрожала, несмотря на всю свою храбрость. Подумав немного, она продолжала говорить сама с собой вполголоса:

– Хорошо читать у камина описание чьих-то невероятных приключений, но самой испытывать что-нибудь подобное… о, это другое дело… Ничего, мое начало недурно.

Вдруг она услыхала поблизости чье-то тяжелое дыхание, послышался легкий треск сухих веток.

– Кто там? – спросила она голосом, в котором слышались и надменность, и тревога.

Обернувшись, она окаменела. Перед ней стоял огромный королевский тигр, спокойно глядевший на нее своими большими бурыми глазами.

Тигр не двигался. Фрикетта глядела на него, замирая от страха. Оба как будто держали пари – кто кого переглядит. Но вот зверь приподнялся на задние лапы и положил обе передние ей на плечи. Нервы ее не выдержали, она крикнула и упала без чувств.

ГЛАВА II

Можно было держать пари, что мадемуазель Фрикетте не очнуться от обморока, что ее приключения кончатся в самом начале и кончатся трагически.

Но вышло иначе.

Через сколько времени, она не знала, сознание к ней вернулось.

Хотя кругом было совершенно темно, она все-таки могла до некоторой степени понять свое положение. А оно было просто ужасно.

Боли она никакой не чувствовала, но по временам то голова ее, то ноги ударялись о что-то твердое, вроде бамбуковых стволов.

Стало быть, Фрикетта избавилась от тигра и шла?

Ничуть.

Ее несли поперек туловища. Нес тигр – зубами. Нес, по всей вероятности, к себе в берлогу, может, для того чтобы на свободе ее съесть, а может, угостить свою тигрицу и тигрят вкусным, тонким, изысканным блюдом – мясом молоденькой белой девушки. Тигр нес пленницу осторожно, бережно; должно быть, он опасался как-нибудь испортить свою драгоценную дичь, редкую добычу.

К такому заключению пришла сама Фрикетта, когда сообразила свое положение.

Тигр нес ее довольно медленно, хотя для него она была не тяжелее, чем мышь для кота. Но в конце концов они оба должны же были куда-нибудь прибыть. И что же тогда?..

Фрикетта не могла об этом подумать без дрожи во всем теле. Но она была особа энергичная и сейчас же принялась обдумывать, как бы ей спастись.

Она принялась осторожно нащупывать свою небольшую кожаную сумочку, висевшую у нее через плечо. Для этого потребовалась довольно трудная и сложная гимнастика, но молодая девушка все-таки добралась до сумки, открыла ее, нажав пружинку, и достала из нее крошечный револьвер, больше похожий на детскую игрушку, чем на смертоносное оружие.

Зажав револьвер в руке, девушка с облегчением вздохнула и подумала: «Ну, Фрикетта, мужайся и не зевай!»

Действительно, эта молоденькая авантюристка была смелее, находчивее и хладнокровнее многих мужчин. Неустрашимо готовилась она к отчаянной борьбе с самым кровожадным, самым свирепым из диких зверей.

Правая рука ее сжимала револьвер, а левая сквозь густую шелковистую шерсть тигра тихонько нащупывала место, где у него бьется сердце.

Вскоре под левой рукой Фрикетта почувствовала какое-то кипение или клокотание и прошептала:

– Биение сердца тигра!.. Нельзя сказать, чтоб это была вещь банальная… Боже, как сильно и как быстро!

Она приложила дуло револьвера как раз к тому месту, где биение было слышнее всего, и решительно спустила курок.

Среди мрака и бамбуковой чащи раздался сухой, короткий выстрел и блеснул белый огонек.

Фрикетта все сумела предусмотреть. Она учла даже неизбежное сжатие тигром его челюстей в момент выстрела. Это сжатие было бы смертельным для пленницы.

Поэтому молодая девушка одновременно с выстрелом, опершись о голову тигра, левой рукой оттолкнулась от него. Она сейчас же упала на землю, так как зверь держал ее легко, чуть касаясь кончиками зубов.

Все произошло с молниеносной быстротой.

Тигр издал короткое хриплое рычанье, прокатившееся по лесу как гром, хотел было сделать прыжок вперед – и не мог. Он привстал на задние лапы, бессильно взмахнул передними и тяжело рухнул на землю.

Фрикетта вскочила на ноги с радостным криком. Она была свободна, она была спасена.

Но радость ее была непродолжительна.

Выстрел из револьвера и рев зверя, раздавшиеся среди ночной тишины, вызвали вдруг страшный переполох. Послышались крики людей, беготня по лесу, ружейные выстрелы, свист пуль.

Затем замелькали сквозь листву зажженные факелы. Они приближались к Фрикетте со всех сторон и сомкнулись вокруг нее кольцом.

Фрикетта узнала китайских солдат с их обезьяньими лицами, их разрезом рта в виде отверстия копилки, с их редкими усами в виде метелок. Разбуженные выстрелом, раздраженные только что нанесенным тяжким поражением и опасаясь ночного нападения, они схватили ее, предполагая в ней врага.

Тщетно Фрикетта протестовала, указывая на умиравшего тигра. Злобные китайцы не хотели ничего ни видеть, ни слышать. К тому же никто из них не знал по-французски. Фрикетту потащили куда-то в полном убеждении, что она японская шпионка.

Покуда ее связывали, она невольно припоминала благоразумные советы доктора Мито и каялась, – увы слишком поздно, – что не последовала им своевременно.