Томас Майн Рид - В плену у конфедератов. Случай времен американского восстания Страница 2

– Жаль, что вы не наткнулись на нашу линию чуть повыше: встреча была бы более равной.

– О! – со смехом ответил он. – Этого мне совсем не хочется; я вполне доволен тем, как все получилось.

– Странно, – заметил я, пристально глядя на него, – что один из офицеров Мосби заблудился вблизи Шенандоа. Говорят, вы превосходно знаете местность.

– Это правда, – ответил он. – Большинство наших офицеров прожили здесь всю жизнь, они здесь охотились и побывали в каждом уголке долины. К несчастью для вас, – добавил он с улыбкой, – я лишь недавно в этой части и время от времени могу заблудиться; в противном случае, уверяю вас, мы и не подумали бы будить вас сегодня утром. Мне приказали этого не делать. Но когда все-таки это произошло, я решил, что смелые действия – самые лучшие.

– Особой смелости не понадобилось, – возразил я, – чтобы вести двадцать человек против пятерых, трех спящих и двух безоружных.

– Конечно, – согласился он, – но откуда мне было знать, что поблизости нет целого эскадрона? Однако мы подъехали к бабушке Китти, и я думаю, пора нам позавтракать.

Общительный и приятный собеседник, этот капитан конфедератов; не сомневаюсь, что при других обстоятельствах знакомства такой спутник мне понравился бы.

Мы оказались в конце плоскогорья, и перед нами открылась река Шенандоа. На некотором удалении от дороги стояла бревенчатая хижина, а вокруг нее – обработанные поля. У дверей мы увидели старую негритянку; при нашем приближении она возбужденно вскинула руки и приветствовала наших пленителей поклонами и поздравлениями.

– Да благословит вас Бог, капитан Гарнер! Вы вернулись вовремя. Четверо янки, и еще их лошади и оружие! И один из них настоящий джентльмен, – со смехом добавила она, указывая на бедного Тоттена, который по какому-то недоразумению сидел верхом на маленькой лошади; его длинные ноги едва не касались земли, и это делало его смешным.

– Да, бабушка, – ответил капитан. – У меня сегодня разыгрался аппетит, и я голоден, как техасец. Чем покормишь нас?

– Ничего особенного, масса: молоко и кукурузные лепешки.

– Для таких голодных животов, как наши, сойдет, – сказал капитан. – Парни, – обратился он к своим людям, – мне кажется, вон в той пристройке найдете продовольствие. Разрешаю вам забрать все. Я заплачу бабушке деньгами Конфедерации; она отдаст их хозяину, когда тот вернется.

Для партизан конфедератов нет ничего лучше разрешения на грабеж; через три минуты полдюжины солдат накинули веревку на корову, из которой приготовят обед; еще столько же гонялись за курами и утками, принадлежащими маленькой плантации.

Четверых пленников усадили на бревно вблизи входа в хижину; капитан конфедератов и его лейтенант уселись на пороге. Они негромко разговаривали; но у меня очень острый слух, особенно в такой момент, и, слушая их внимательно, я понял, что с нами скоро останется только шестеро, и командовать ими будет лейтенант. Я раньше не обращал на него особого внимания, заметил только, что это совсем молодой человек с мрачным и зловещим лицом; когда он смотрел на нас, в глазах его были ненависть и презрение. Теперь, услышав эти слова, я повернулся на бревне и посмотрел на лейтенанта внимательней.

Внешне он совсем еще мальчик; высокий, худой, с маленькими глазками, как у хорька. Совершенно очевидно, он не похож на своего красивого и откровенного командира. Я сразу понял, что передо мной безжалостный враг; такой прикажет расстрелять нас так же легко, как выстрелит в белку, если мы дадим ему малейший повод. Тем не менее я обрадовался, услышав, что вскоре мы будем предоставлены его заботам: я надеялся на его молодость и самоуверенность. Я знал, что застать его врасплох в десять раз легче, чем такого беззаботного внешне капитана.

Тем временем лошадей расседлали, и несколько солдат принялись ухаживать за ними. Лошадей напоили из расположенного поблизости колодца, принесли из хижины мешок кукурузы и высыпали в длинное корыто, проходившее вдоль всего строения.

Старуха негритянка продолжала делать в наш адрес насмешливые замечания. Время от времени она показывалась в дверях, хлопала в ладоши, ударяла себя по коленям и восклицала:

– Слава Богу! Четверо янки за раз!

Немного погодя она вынесла ведро с водой и старую оловянную чашку. Поставив ведро рядом с нами, она наклонилась, делая вид, что убирает что-то из воды. И тут я услышал, как она негромко, словно сама с собой, говорит:

– Добрые люди, солдаты Линкольна! Не обращайте внимания на слова старухи! Она просто болтает. Берегитесь этого масса Баркера: он убьет вас, если сможет.

Поймав наконец то, что ловила, она выбросила это воображаемое нечто на землю; потом наполнила чашку и с улыбкой протянула мне.

Итак, у нас есть один тайный друг. Я сразу понял, что «масса Баркер» – это лейтенант; старуха считает его опасным человеком; я знал, что к ее предостережению нельзя относиться легкомысленно. И решил действовать осторожно и зря не рисковать. Однако дал себе слово, что при малейшей возможности нужно попытаться сбежать, как бы рискованно это ни было.

Я поймал взгляд Тоттена и понял, что он думает о том же. Смотрел он бесстрашно. У меня есть товарищ, на которого можно рассчитывать.

Примерно в час дня мы снова двинулись – начали пологий спуск в долину Шенандоа. Но не доезжая реки капитан с большей часть солдат свернул в сторону; они поехали по тропе вдоль ручья; с нами остались лейтенант и шестеро рядовых.

Лошади осторожно спускались, и я умудрился отъехать подальше от цепочки мятежников. У нас с Тоттеном появилась возможность обменяться несколькими словами, которые не услышат ни наши товарищи, ни конфедераты.

– Тоттен, – сказал я, – вам, наверно, не хочется отправляться в тюрьму Либби (Тюрьма конфедератов для офицеров-северян в г.Ричмонде; представляла собой переоборудованный склад табачных изделий фирмы «Либби энд Сон», без отопления и вентиляции. – Прим. перев.)?

– Будь я проклят! – ответил он; такова была его обычная форма согласия. – Я скорее соглашусь на пулю. Готов рискнуть, лишь бы не отправляться туда.

– Боюсь, этот молодой мятежник не даст нам возможности уйти.

– Не думаю. Он, наверно, такого о нас плохого мнения, что считает, будто мы ни на что не решимся. Будь я проклят! Если бы мне удалось ударить его по башке, он увидел бы звезды! Заметили, как он на нас смотрит, как разговаривает с нами? Словно мы собаки.

– Сержант, вы можете растянуть лодыжку во время следующего привала? Скоро они будут менять лошадей. Я слышал, как один из них сказал об этом. Если мне придется ждать вас и перевязывать вам ногу…

Но закончить мне не удалось. Подъехал лейтенант и с тех пор держался рядом с нами.