Василий Немирович-Данченко - Трефовый король Страница 2

— Кто тут Петя? — слышится мальчику тоненький-тоненький голосок, который бывает только у серебряных колокольчиков…

— Я…

— Собирайся скорее!..

— Куда это?..

— Я к тебе прислан от трефового короля.

— А ты кто такой?

— А я… я трефовый валет. Разве ты не узнаешь меня? — и трефовый валет смеется, и, к крайнему своему конфузу, Петя видит, что тот действительно трефовый валет, и ужасно совестно мальчику, как он этого не сообразил сразу…

— А где живет трефовый король?

— В карточном царстве…

— Далеко это отсюда?..

— Нет, в зале, в карточном столе…

— Разумеется, — одеваясь, рассуждал про себя Петя, — это в зале ходил трефовый валет, а не часы стучали маятником. Если бы это был маятник — его бы Петя различал и теперь… А теперь там тишина…

— Ты как же это одеваешься?

— Как?

— А чулки?

Пете совестно признаться, что вот чулок-то он надеть не умеет… «Няня, няня», — шепчет он, а няня спит себе и посвистывает носом, точно у нее в него флейта какая-то вставлена… Но трефовый валет оказывается умным валетом… Он мигом понимает, в чем дело, и спустя секунду чулки на Петю надеты, и, к крайнему своему утешению, мальчик при этом не слышит обычного: «А еще большой такой вырос!»

III

В самом деле карточное царство в зале… Петя видит, что стол, где лежат карты, у самой стены. Валет ведет его к нему.

— Вот что я хотел сказать тебе, Петя… Ты сегодня увидишь у нас много странного, но ты ничему не удивляйся и не слишком-то разевай рот… А то над тобою все двойки хохотать будут. Они у нас смешливые… Если ты чего не поймешь, спроси, я тебе расскажу. У нас ведь не как у людей, мы живем по-своему и порядки у нас особые, и законы не людские.

— Да где же ход к вам?..

— А вот…

Валет дотрагивается алебардою до угла в столе, и изумленный Петя видит в нем маленькую дверь. Точно нора мышиная.

— Да разве я могу войти туда…

— Еще бы… Ты всмотрись хорошенько!

Петя глядит и видит — это не дверь, а целые ворота, и какие ворота!.. Высокие, широкие. По сторонам башни, на башнях — флаги всех четырех мастей. Или он вдруг сделался таким же крошечным, как сказочный мальчик с пальчик, или… или он уже ничего не понимает… У ворот сидят на страже четыре семерки, от всякой масти по одной… И как это ни странно, семерки, от нечего делать, играют в карты!.. Увидя валета, они вскочили и вытянулись, а трефовая подошла к нему.

— Никаких приказаний не будет? — спросила она.

— Нет, никаких… Заприте теперь ворота опять до утра… Утром, как мы пойдем назад, пожалуйста, не заставьте нас дожидаться…

Петя, оглянувшись, уже не видел никаких ворот. Их быстро затворили, и они слились со стеною, в которой были проделаны… Стена карточная; мостовая вся из крапу; громадная улица, которой и конца не видать, тоже из карточных домиков и домов. Фундаменты из кубиков, на которые употреблялись согнутые карты. На кубиках стояли карты углами, на них на платформах из карт красовались другие углы… Архитектура, при всей своей оригинальности, оказывалась Пете знакомой, потому что он и сам часто складывал такие же. Убедясь в этом, он почувствовал ко всему этому карточному царству полнейшее презрение.

— Дунуть и все ваши дома развалятся!

— А ну-ко попробуй дунь!

Только что Петя выпучил щеки, набирая в себя воздух, как вдруг точно по щучьему велению со всех сторон сбежались валеты — и бубновые, и червонные, и трефовые, и пиковые, и все они уставились в него остриями своих алебард. А издали с криками бежали двойки и тройки. Петя струсил и схватился обеими руками за своего трефового валета.

— Ну что, взял?.. — смеялся тот. — Видишь, мы тоже не промахи!..

Потом он сделал какой-то знак, и валеты разбежались во все стороны!..

Посредине улица пересекалась под прямым углом другой такой же, так что все карточное царство делилось на четыре квартала. Каждый был занят своею мастью, и по мастям они так и назывались бубновым, трефовым, червонным и пиковым. Красные с красными и черные с черными накрест. Стоя в середине, на большой площади, которая тоже вся была уложена уже не крапом, а синими и красными плитками, напоминавшими собою спинки карт 1-го сорта, Петя обнимал все кварталы и все четыре улицы отсюда… Зрелище было действительно величественное. Громады карточных домов — одни выше других — казались бы тяжелыми, если бы не были сквозными. Очевидно, свету и воздуху в этих домах не ставили преграды… «Вы не боитесь простудиться?» — спросил Петя. — «Отчего?..» — «А зимой от холода». — «У нас нет ни зимы, ни осени, ни лета, ни весны… Все наше царство у вас в комнатах — и вы сами, не зная того, заботитесь о нас…» Сквозь все эти ажурные и легкие постройки струился золотистый свет, но откуда он шел — Петя не мог никак заметить. Когда он освоился — ему мало-помалу становилось понятно все окружающее. В карточном царстве кипела своеобразная жизнь: двойки и тройки, на первый взгляд казалось, бесцельно суетились, сталкивались и разбегались, смешивались, кишмя кишели, посреди построек, каждая масть в своем квартале; четверки и пятерки работали в каких-то мастерских, приготовляя для королей, дам и валетов платье, оружие, украшения; шестерки и семерки играли роль полиции и солдат, одних они честью просили, других не пущали; куда тем хотелось, третьих, напротив, тащили, куда им вовсе не хотелось; восьмерки, девятки и десятки оказывались чиновниками и, сидя в карточных канцеляриях, департаментах и конторах, писали — только не перьями, а мелками, и стирали написанное щеточками, отчего из присутственных мест вырывались на улицы удушливые клубы белой пыли, заставляя неистово чихать и раскашливаться двоек и троек… Фигур не было видно вовсе… Они сидели в своих дворцах… Посреди центральной и единственной площади находилось громадное здание, выше всех, вроде дворца или храма, самой причудливой архитектуры. Кругом сутолка, гомон… У Пети даже голова закружилась. Еще бы: суетливые двойки и тройки кишмя кишели здесь у самых сеней, как у себя дома. С четырех сторон этого здания было четверо ворот, с вырезанными на одних трефовым крестом, на других знаком бубен, на третьих пиковым гербом, на четвертых червонным сердцем. У ворот сидели тройки, весело зазывая проходящих.

— Господа двойки! И вот заведения!..

— К нам, к нам!..

Когда Петя подошел ближе, он заметил на одних воротах надпись: «распивочно и навынос», на других «продажа и покупка (дешевый и быстрый кредит)», на третьих «Бубновый туз и Ком. Общество поземельного кредита. Контора банка всевозможных операций», на четвертых значилось кратко: «кутузка!» и тут двойки вели себя смирно. Сюда никого не приглашали. Напротив, у ворот стояли на часах две шестерки.